Милана из Милана
Шрифт:
Милена молча изучала выражение его лица, пытаясь понять, пошутил он или действительно решил использовать её таким образом.
Она не против была бы лечь с ним в постель, если бы это не звучало так прямолинейно и так грубо. Настроение сразу же упало.
– Спасибо, не нужно, – она встала с крыльца и направилась в дом и уже оттуда продолжила. – За то, что ты уже сделал, я переведу тебе оплату на карточку. Номер мне потом занесёшь. Или через Шуру передашь.
– Милана, – Ваня подошёл слишком близко и девушке пришлось оттолкнуть его, – ты что, обиделась? Ты же сама говорила, что никаких чувств, только
– Флирт! – закричала девушка. – Просто флирт! Может быть даже секс. Просто секс. А ты… Ты сравнил меня с проституткой! Даже нет. Со шлюхой!
– Милана...
– Вот отсюда, – процедила она сквозь сжатые зубы.
– Извини, пожалуйста.
– Вон!
Ваня развернулся и ушёл.
Ну что он за человек такой?! А ведь так всё хорошо начиналось. Ваня даже начал ей нравиться. Такой красивый молодой парень, умный, сильный, отзывчивый.
Милана с трудом заставила себя не думать о нём. Теперь больше никакого флирта. Вообще больше никакого общения, кроме сухого "привет-пока". У него есть Шурочка, да и кроме неё девчонок хватает. Вон сколько по селу ходят молоденьких и стройненьких, пусть теперь их окучивает. Пусть только номер карты скажет, она переведёт оплату за то, что Ваня успел уже сделать. А сделал он немало.
Милане есть чем заняться. С переводами и здесь неплохо получается, к тому же у неё есть преимущество – она из Италии, так сказать, родной язык.
Кстати, неплохо бы вернуться к работе. Ей на что-то нужно дом восстанавливать, да ещё и на пропитание останется. Обновами хвастаться здесь не перед кем, поэтому минус одна статья расходов и плюс к ремонту.
Милана нашла старенькую тетрадку и открыла её, чтобы составить таблицу доходов и расходов. Взгляд остановился на первой странице, которая была исписана неровным почерком. Чернила казались ещё совсем свежими, хотя тетрадь была выцветшей. На первой строчке было написано “Дорогая правнучка…”, значит письмо писала прабабушка. Та самая, которая оставила ей наследство.
Таблица подождёт, сейчас у неё более интересное занятие нарисовалось. Милана заварила себе кофе и устроилась на крыльце и только потом снова открыла тетрадь. Несмотря на корявый почерк, девушка неплохо различала слова:
“Дорогая правнучка!
Я прекрасно понимаю, что не такого наследства ты ожидала от своей старой родственницы, но что уж поделать -- больше я ничего не могу тебе предложить.
Собственно, я даже не уверена, что ты вообще обо мне слышала. Оно и не удивительно, ведь я столько пакостей наделала, лишь бы только разлучить твоих бабушку с дедушкой. Скрыться они смогли от меня только в Италии и, если мне конечно рассказали всю правду, моя любимая единственная доченька прожила хоть и недолгую, но очень счастливую жизнь и даже родила сына, твоего отца.
У тебя сразу же возникнет вопрос, почему фамилия итальянская? Да потому что моя Сонечка после того, как сбежала в Милан, сразу же стала Софи Берарди. Там они и поженились с этим… прости господи.
Ну, может быть, это полностью моя вина. Да нет, это действительно я сама виновата в том, что не смогла принять эту связь с Мартином, безродным детдомовским пареньком. Я поняла это только сейчас, когда осталась одна, когда начала чувствовать на себе осуждающие взгляды своих же односельчан.
Времени
Прими этот скромный дар от меня, твоей прабабки. Ты можешь делать с домом всё, что захочешь, ведь теперь он твой. Ты можешь остаться здесь жить, а можешь продать его и переехать куда угодно, хоть в столицу, хоть обратно в свой Милан -- это только твоё решение.
Но это ещё не всё. Я прекрасно понимаю, что дом в плачевном состоянии и требует ремонта, поэтому я подстраховалась. Много лет я откладывала деньги, которые мне всё равно не на что было тратить и сейчас они все лежат на счету в банке. К сожалению, сберкнижку я потеряла уже очень давно, так что номер счёта девочки могут сказать только по моему паспорту. Паспорт лежит в серванте, вместе с остальными бумагами на дом. Всё остальное ты сможешь сделать и сама, а мне пора принимать лекарства и прилечь отдыхать. Всё-таки, сердце у меня совсем уже плохое.”
На этом письмо обрывается.
Милана ещё некоторое время переваривала прочитанное и даже не заметила, что на улице уже темнеет и появляются первые комары.
Девушка вернулась в дом и заметила, что ноутбук уже открыт. Милана вспомнила, что она хотела поработать. То, что прабабка умудрилась и счёт ей оставить, на который она, кстати, пока не выдвигала претензий, ещё не означало, что она не должна работать. Тем более, что эта работа приносила не только нормальный доход, но и доставляла удовольствие.
С трудом девушка осилила несколько абзацев, потому что письмо никак не хотело выходить из её головы. Особенно первая его часть, которая про какие-то там пакости.
Нужно будет позвонить маме, спросить, что она об этом знает. Но ведь тогда надо будет признаться ей, что она в России. Улетела, даже не предупредив, не поставив в известность, даже вскользь не упомянув о том, что куда-то собирается. Ох и придется же выслушать лекций на год вперёд.
Но это всё завтра, сейчас уже поздно. В это время мама уже крепко спит.
Взгляд Миланы упал на сервант, в котором хранились документы прабабки. Посмотреть что ли хотя бы на фото в паспорте? Чтобы хоть какое-то представление иметь о том, как выглядела прабабушка.
Старый ржавый ключ торчал в дверце и девушка справедливо решила, что именно в этой ячейке и находится всё самое официальное.
Милана подошла и попробовала повернуть ключ, но он словно прирос. После третьей попытки раздался нехороший треск и кусок ключа остался у неё в руках.
Девушка бухнулась на кровать, всё ещё до конца не осознавая, что произошло.
Она повернула голову и только сейчас обратила внимание на ярко-желтую футболку, которая лежала на кресле. Разве Ваня здесь её снимал? Либо у нее провалы в памяти, либо вещи передвигаются сами. Хотя подозрительно не это, а то, что Милана заметила её только сейчас, когда требовалась помощь.
Глава 8
Девушка уснула быстро, даже не удосужившись закрыть ноутбук. Так она и проспала под тусклый свет монитора, пока её не разбудило утреннее солнце.