Миланский черт

Сутер Мартин

Дым почти не выделялся на фоне облаков. «Гамандер» величественно застыл, как подбитый корабль на рейде. Башня Барбары Петерс горела. Сквозь ребра перекрытий било пламя, а из окон валил густой дым.

Персонал соорудил из пестрых зонтов, принесенных с террасы, нечто вроде аварийной палатки для обитателей отеля на почтительном расстоянии от места пожара. Закутавшись в солдатские одеяла из арсенала пожарной части, гости и служащие молча смотрели на огонь, думая каждый о своем, как перед камином.

Пожарные — члены добровольной пожарной дружины Валь-Гриша — подкатили свою

единственную лестницу-прицеп и с нее атаковали бушующее пламя. Несколько человек, стоя на ближайших балконах и зубцах, поддерживали товарищей водой из брандспойтов, подсоединенных к пожарным кранам на этажах. Они громко перекликались, заглушая гудение насоса, качавшего воду из разбухшей Флюмеллы.

Ванни разносил глинтвейн и горячий чай.

Барбара Петерс стояла под руку с «il senatore». Оба на удивление безучастно смотрели на необычный спектакль. Доктор Штаэль, казалось, даже с нетерпением ждал конца третьего акта.

Хойзерманны вполголоса беседовали с возбужденными детьми. Ланвэны и Лютгерсы активно общались друг с другом, несмотря на языковой барьер. А фрау профессор Куммер с упреком смотрела на фройляйн Зайферт, как будто это она была виновницей катастрофы.

Соня делила одеяло с Бобом. Он обнял ее за плечи, и она не возражала.

«Маман» была единственным человеком из всех собравшихся, кто успел позаботиться о своем вечернем туалете. Она была в плаще, с зонтом и сумкой от «Гермес».

— Я могу поговорить с тобой с глазу на глаз? — спросила она, подойдя к Соне.

У нее был раздраженный вид. Этот пожар был ей совсем некстати.

— Я подпишу бумагу, — ответила Соня.

«Маман» отреагировала на ее слова беглой улыбкой.

— Замечательно. Но есть еще одно обстоятельство. Личного характера.

Она недвусмысленно посмотрела на Боба, и тот, укрыв Соню одеялом, отошел на несколько метров.

— Я должна немедленно уехать. Мне позвонили из Вальдвайде. Фредек самовольно оставил клинику. Я хочу, чтобы ты знала это.

Она открыла сумку и достала ходатайство. Ручка тоже была наготове. Она даже подставила Соне спину, чтобы той было удобно расписываться.

Через минуту «маман» уже решительной походкой шагала на своих высоких каблуках в сторону деревни. Соня проводила ее взглядом. Ей вдруг в первый раз в жизни стало ее немного жаль.

Языков пламени больше не было видно, только дым еще курился над почерневшим обрубком башни, смешиваясь с мутными облаками, сеющими нескончаемый дождь.

Барбара Петерс обходила своих гостей, как хозяйка на вечернем приеме. Только вместо обмена любезностями она сообщала детали плана эвакуации.

— Еще час — и мы бы с тобой взлетели на воздух вместе со своим чаем, — сказала Соня, когда Барбара Петерс подошла к ней.

Та недоуменно уставилась на нее.

— Ну, ты же пригласила меня на чай, в четыре часа.

— В четыре? На чай? В четыре часа я должна была быть в Шторте. У меня там была назначена встреча.

Через час — не без помощи дождя — пожар был потушен. Полиция и расчет военизированной пожарной охраны, которые уже подоспели на место происшествия, наконец разрешили продрогшим гостям и служащим отеля войти в холл, объявив, что после тщательного обследования места пожара им сообщат, когда можно будет —

и можно ли будет вообще — забрать вещи из номеров.

Кухня организовала импровизированный ужин. Гости и персонал постепенно развеселились, предавшись иллюзии своеобразной вечеринки. Все делились впечатлениями, рассказывали, где, когда и при каких обстоятельствах их застала пожарная тревога и как они на нее реагировали.

Фрау Феликс держалась в стороне от всеобщего возбуждения, как дама, обойденная мужским вниманием на балу. Когда Соня подошла к ней и посмотрела ей прямо в глаза, она опять сняла очки.

— Он сказал, что он ваш общий друг… — пролепетала она. — Ваш и фрау Петерс. Он был такой любезный и обходительный. И сказал, что хочет сделать вам сюрприз.

У Сони на душе было так легко, что она смогла даже улыбнуться:

— Ему это удалось.

Эвакуация в эту ночь не состоялась. Горная речка, бегущая из Валь Тасны, повредила железнодорожное полотно и размыла дорогу между Ардецем и Скуолом, лишив крова жителей окрестных деревень. Подъезды к туннелю Ферайна были перерезаны оползнями, все перевалы закрыты. Нижний Энгадин оказался отрезанным от внешнего мира, и все пункты временного размещения пострадавших и беженцев были уже переполнены.

Полиция и пожарные заблокировали выгоревшую часть отеля, разрешили пользование остальными помещениями и занялись более важными делами. Гости и персонал вернулись в свои комнаты. Совершенно непригодным для проживания оказался лишь номер фрау Куммер: он был весь залит водой.

Пострадавших и пропавших без вести среди гостей не было. Поэтому полиция уступила настоятельным просьбам владелицы отеля и до завтра придержала информацию о том, что на месте пожара был обнаружен обгоревший труп мужчины.

Соня проснулась с легким сердцем. Комната выглядела приветливей, чем обычно. В ней было больше света и воздуха.

Она осторожно перелезла через Боба, стараясь не разбудить его, и подошла к окну. Отодвинув в сторону занавеску, она удивилась обилию света.

Дождь все еще лил с затянутого серыми тучами июньского неба, но береза перед окном больше не затемняла комнату. За ночь она вся осыпалась.

Благодарности

Я благодарю доктора Альберта Хофманна и его жену Аниту за незабываемые минуты, проведенные в их доме, и за ценные консультации по вопросам восприятия действительности. Огромное спасибо Андрее Нетчер де Хименес за наглядно-теоретическое введение в мир лечебной гимнастики и благотворно-практическое знакомство с волшебным искусством массажа. Я признателен Сабине Ролли за критическую проверку рукописи на предмет ее физиотерапевтической достоверности. Благодарю доктора Петера Бруггера за нейропсихологическое одобрение рукописи, а также Штефана Хаага за основательные разъяснения и исчерпывающие материалы по юридическим вопросам. Я благодарен Кристофу Шмидту за его оперативную консультативную помощь в вопросах гостиничного бизнеса, Касперу Пульту за его помощь в качестве эксперта по Нижнему Энгадину и местному диалекту. Я благодарен Урсуле Баумхауэр за ее неизменное редакторское мастерство. И особая признательность моей жене Маргрит Нэй-Сутер за ее мобилизующую неподкупность и непреклонность в оценке романа.