Миланский тур на двоих
Шрифт:
Все-таки у Камиллы оказался очень злобный нрав и злобный язык. Она словно в воду глядела! Следователь, отпустив Тимура, тут же взялся за Оленьку. А как же? У нее был двойной мотив, чтобы избавиться от Альбины. Во-первых, деньги, которые бы неизбежно получил Тимур по наследству от матери. А во-вторых, на следующий день свекровь собиралась повести невестку на обследование. И там бы обязательно выяснилась печальная истина.
И что случилось бы дальше, нетрудно предположить. Полностью подчиненный власти матери Тимур развелся бы с бесплодной женой. И женился
Глава 11
Теперь в лапах следователя находилась Оленька. И теперь уже у нее следователь допытывался, каким образом ей удалось накормить свою свекровь столь нелюбимыми ею зелеными яблоками и песочным пирожным, а также заставить запить все это дело белым сухим вином. И теперь уже Тимур прибежал к подругам весь в слезах.
– Что вы наделали! Лучше бы следователь по-прежнему думал, что убийца – это я! По крайней мере тогда я знал, что Оленька на свободе и в безопасности, и душа моя была спокойна!
– Не так уж тут и безопасно. Оля тебе не рассказывала о том нападении, которому подверглась на квартире твоей матери?
– Нет. А... А что там случилось?
После того как подруги в красках описали Тимуру, что там случилось, парень схватился за голову:
– Что же это такое происходит? Кто этот тип, которого все видели возле квартиры моей матери, а я при этом даже понятия не имел, что у моей мамы был такой близкий друг, которого она принимала у себя в гостях по ночам!
– И заметь, он появляется не один. Вместе с ним ходит еще какой-то бородатый азиат, жутко злобной наружности. Этого парня тоже видели возле дома твоей матери в ночь убийства. И Оля столкнулась с ним на лестнице перед тем, как на нее напали.
– Так это он и напал! Азиат этот!
– Возможно, и он. Но тогда ключи ему должен был передать убийца твоей матери. Сам по себе азиат в квартиру к твоей матери бы не попал. Она бы его элементарно туда не впустила.
– Да, мама была очень щепетильна на предмет того, кого приглашать к себе домой, а кого нет. Она считала, что дом – это ее маленькая крепость.
– Значит, тот, кто пришел к ней, был твоей маме очень близок.
– Но почему моя мама ни разу, ни единым словом не обмолвилась мне об этом человеке?
Действительно, почему? И снова подруги вернулись к исходному вопросу. Кто был тот человек, который нанес визит Альбине? И что за тип в белых ботинках увел ее с ее собственного юбилея?
С этим вопросом подруги вместе с Тимуром наведались в ресторан, где проходило торжество. Рустам встретил их со скорбной миной на своей упитанной физиономии.
– Горе мне! Горе! С тех пор, как Альбиночка Валерьевна так поспешно покинула мой ресторан, нету мне удачи в делах! Сначала пожарная охрана объявилась. Потом налоговая нагрянула. Затем подряд сорвались два крупных банкета. А теперь еще и холодильник сломался!
– Тот самый, в котором нашли журналиста?
– Нет. Другой.
– Тогда мама тут ни при чем!
– Конечно! Конечно! – заторопился
– Нет пока. Но мы за этим сюда и пожаловали.
И пока Тимур с Рустамом вызывали с кухни мойщицу, которая заметила убегающую Альбину в компании с высоким мужчиной в белых ботинках, и показывали ей фотографии приглашенных гостей, подруги раздумывали о другом мужчине.
– Помнишь того журналиста, который клялся Альбине в любви.
– Ну да. Только на роль таинственного ухажера Альбины, ты уж извини, он никак не тянет. Волосы у него не седые, а просто блеклые. И сам он маленький и толстенький.
– Я не про это! Но если он был влюблен в Альбину, не мог ли он начать ее преследовать?
– Что?
– Ну, как это водится у влюбленных. Всякие там цветы, романтичные встречи, серенады под балконом.
– И что?
– Возможно, он знает про Альбину больше, нежели ее родной сын и прочая родня. Перед ними она могла таиться и изображать неприступность и величие, а он был ей никто и звать никак. С ним она могла быть такой, какой была на самом деле.
– И где нам разыскать этого типа? Этого журналиста?
– Помнится, он говорил, что работает в каком-то журнале. Вспомнить бы только, в каком!
Призванный из кухни Тимур порадовал подруг, сказав:
– Я видел, как он совал Камилле свою визитку. Позвоните ей и спросите!
Камилла журналиста хорошо помнила. Но в том, что взяла у него визитку, не признавалась целых полчаса. Подруги звонили, перезванивали, умоляли и клялись, что никто не смеет и думать, что такая благородная леди, какой является в действительности многоуважаемая Камилла, даже на полсекундочки могла заинтересоваться столь ничтожным типом, каким, без сомнения, был этот журналист.
– Но ведь просто машинально ты могла сунуть его визитку к себе в сумочку?
– Не припомню такого.
– Но Тимур видел, как ты взяла у него визитку.
– Возможно, и взяла. Не хотела обидеть человека отказом. Но конечно же, я оставила ее там же, в ресторане. Возле своей тарелки.
– Нет. Тимур видел, как ты убрала визитку в свою сумочку.
После долгих переговоров Кира воскликнула:
– Ну, Камилла! Дорогая! Что тебе стоит посмотреть у себя в сумочке? Ты была взволнована всем происходящим. Ты могла положить визитку просто автоматически!
– Автоматически? – заинтересовалась Камилла. – Да, автоматически, конечно, могла. Хотя обычно я не принимаю визитки у такого сорта людей... Вы же понимаете, когда долгое время общаешься с великими тенорами современности, известными писателями и прочей творческой элитой, визитка какого-то газетного писаки – это оскорбление всем прочим.
Но признав, что отвлекшись, она все же могла убрать визитку к себе в сумочку, Камилла отправилась на ее поиски.
– Как его звали? Вы помните?
– Камилла! Не издевайся над нами! Геннадием его звали! Гешка! Неужели ты не помнишь, как он представился, когда его из холодильника извлекли?