Миланья. Часть 2
Шрифт:
— Ну… Если вам интересно…
И девушки начали перемещаться от полотна к полотну. Миа сначала робко, но потом всё с большим и большим увлечением рассказывала о каждой из своих работ. Она поведала, как у неё в голове возникают картинки-композиции при виде того или иного человека. В процессе написания образ может меняться, особенно если пишешь с натуры. Со временем удаётся разглядеть скрытые, глубинные черты, ускользающие при быстром, поверхностном знакомстве. Мии нравилось работать с простолюдинами. По началу она обычных людей боялась,
— Но если вам так нравятся простолюдины, почему же на большинстве портретов лорды и леди? — поинтересовалась Миланья, ещё раз окинув взглядом выставочный зал.
— Всё просто. Лордов и леди я вижу намного чаще, чем рабочих. Ведь для написания портрета требуется живая натура. И чтобы сформировать в голове картинку, мне нужно лично погрузиться в среду, узнать нужды и заботы. Хотя бы примерно. Но для этого необходимо выезжать в кварталы рабочих. А это не безопасно. Папа сильно ругается, когда узнаёт, что я покидала столицу. Вот и приходится рисовать тех, кто рядом.
— А Крафта вы как рисовали? Честно говоря, мне сложно представить, что великий лорд сидел и позировал.
— Да, вы правы. Его портрет приходилось писать по памяти и по имеющимся изображениям. Я не раз встречала лорда Крафта у нас в доме. Он приходил к отцу по разным делам. Да и так, вне дома видела. Меня сильно поразила его харизма, и я сама себе пообещала запечатлеть образ вашего дяди на холсте. Но, конечно, позировать — он не позировал. Боюсь, ваш родственник не считает живопись чем-то важным. Вам нравится его портрет?
— Ещё бы! Он на нём как живой. Аж в дрожь бросает!
Милли хотела ещё что-то сказать, но на панель пришло сообщение — в Лайт-центре связь работала.
Эд: "Ты стоишь на месте. Это не по программе. Что-то случилось?"
Милли: "Всё хорошо. Видишь мою локацию? Приходи. Сам всё поймешь."
И окно с сообщениями исчезло.
— Сейчас сюда придёт мой муж, — сказала художнице Милли, — вы не против?
— Эдуард? — Миа улыбнулась, — Конечно нет! Я рада буду его видеть. Он так редко появляется здесь, в столице.
— Вы знакомы? — удивилась Милли, — Хотя о чем это я! Конечно вы должны быть знакомы. Вы же оба из высшей аристократии.
— И оба чувствуем себя здесь лишними. Мы знаем друг друга давно. Нас представили ещё когда Эдуард только прибыл на Септимус. Он недавно потерял родителей и был очень грустный. Его дядя, лорд Крафт, понятия не имел, как ему помочь. И тогда мой папа предложил, чтобы мы, дети, общались. Правда, из меня собеседник так себе. Какое-то время мы пытались играть вместе, потом Эдуард увлёкся наукой и мы почти не виделись. Как он сейчас?
— Ну… Сейчас уже не грустный, — Милли не знала, что сказать. — Да вы и сами сейчас сможете у него уточнить.
—
— Ээээ… Ну почему же у женщин не так? — Милли меланхоличный вид художницы начал напрягать. — Я вот тоже делаю что хочу. И нормально. Никто мне не препятствует.
— Да, это так, — Миа повернулась и странно посмотрела на Милли своими огромными глазами. — Вы из Империи. У вас всё по-другому. Вы даже одеты необычно. — окинула её взглядом художница, — У нас же у женщин только один достойный путь. Выйти замуж. И те, кто не смог, считаются бракованными, ущербными.
Миланья окончательно потерялась. Художники — натуры тонкие, чувствительные. У Мии явно случаются резкие перепады настроения и прочие странности. И как себя с ней вести?
На счастье в выставочный зал пришёл Эд.
— Милли, вот ты где! — радостно воскликнул муж, — Навигация барахлит, пришлось побегать. О! Миа. — заметил он художницу, — Здравствуй. Рад тебя видеть.
— Здравствуй, Эдуард. — Миа смотрела на парня своими огромными глазами снизу вверх. — Я тоже рада. У тебя красивая жена.
— Знаю, спасибо. — поблагодарил Эд и взял Милли за руку. — Она самая лучшая.
— Она красивая, но не лучшая. — Миа снова отвернулась и впала в ступор. — А ещё она врёт, что ей нравятся мои картины.
Мда! Ещё пять минут назад художница вдохновенно рассказывала Миланье о своём творчестве, а сейчас смотрит волком как на врага. Ох, уж эти творческие! Милли уже хотела было огрызнуться, но Эд опередил:
— Зачем ты так про мою жену? — возразил Эдик. — Ты же её совсем не знаешь.
— Я вижу то, что не видят другие. Хотя, возможно про картины вы не лгали. — снова сменила тему Миа. — Леди Миланья, вам правда нравятся мои работы? — завела она шарманку.
— Картины — да, нравятся. — подтвердила Милли. — А вот как вы общаетесь — не очень.
— Это естественно. — Миа повернулась обратно к молодым людям. — Я не умею нормально себя вести. Папа часто за это меня ругает. Простите.
Милли и Эд переглянулись. У девочки явно отклонения.
— Всё в порядке, не волнуйтесь. — Миланья осторожно подбирала слова, чтобы опять не расстроить художницу. — Ваши работы прекрасны. Я говорю искренне. Врать нет никакого смысла.
— Тогда я хочу написать ваш, леди Миланья, портрет. — экспрессивно заявила Миа. — Вы очень интересная, и необычная. Вы не против?
— Эээ… Ну… Нет. Не против. — а что ещё тут скажешь? Портить отношения с дочкой мэра, пусть даже не совсем нормальной, явно не стоит.
— Тогда я уточню у папы, когда вам можно прийти, чтобы позировать. Я не смогу к вам приехать. Это слишком далеко. Папа ругается. Но вы же придёте?