Милашка для грубияна

Шикова Илона

— Ты правда идиот, Вишневский, или только притворяешься? — девушка встает с места, с грохотом отодвигает стул.

— А что я такого сказал? — не пойму ее реакции. Сам пребываю в ступоре от ее вопросов.

— Когда поймешь, тогда и поговорим, — она разворачивается и направляется к двери. — Я за вещами, — говорит на ходу. — Не хочу жить в одном доме с напыщенным индюком.

Резко вскакиваю и бегу следом. Хватаю за руку уже возле приоткрытой двери.

— Да погоди ты, — разворачиваю к себе лицом.

— Руку убери, — шипит на меня, как змея, вызывая

улыбку. Но я сдерживаюсь, чтобы не сделать хуже, потому что не совсем понимаю ее реакцию. Точнее, совсем не понимая — что я такого страшного ей предложил?

— Уберу, — говорю спокойно. — Если ты вернешься на место, сядешь и все мне подробно объяснишь.

— Ты на самом деле не понимаешь? — тяжело дышит, но стоит на месте, метая в меня искры. А меня это заводит.

— Нет, — отвечаю честно.

Она смотрит на мою руку, которой я ее держу. Отпускаю, девушка проходит мимо, легонько задевая меня плечом. Улыбаюсь ей в спину, после чего снова надеваю на лицо маску равнодушия и иду следом. Опираюсь на подоконник, складывая руки на груди, а она садится на стул, поворачиваясь ко мне лицом.

— Вот скажи мне, Артем, — начало мне уже нравится. В третий раз назвала меня по имени. Так и до сотого не далеко, а там и… — Неужели ты настолько черств и разочарован в людях, что даже представить себе не можешь, что человек может помочь тебе просто так, без всякой корысти и тем более денег.

— Как-то не думал об этом, — пожимаю плечами.

— А ты подумай на досуге, — продолжает давить на меня. — Иногда это полезно.

— Ты психоаналитиком случайно не подрабатываешь? — усмехаюсь. — Второй раз за день сеанс психоанализа мне устроила. Третьего я точно не выдержу.

— Я за эти три дня, проведенные с тобой, — игнорирует мой вопрос и последнюю фразу, — поменяла свое мнение о тебе.

— Очень интересно, — язвлю, так как мне не нравится, когда пытаются ткнуть носом в мои недостатки.

— Думала, ты безответственный, наглый и самоуверенный сукин сын, у которого ветер в голове гуляет, — Катя серьезна, а я усмехаюсь. — Но это не так, — смотрит прямо в глаза, а меня пронимает до дрожи в коленках ее взгляд. — Ты целеустремленный, упорный и очень ответственный, раз сумел удержать на плаву такую корпорацию, да еще и приумножить свой капитал. Да, местами импульсивный и грубый, но я называю это «мужским стержнем». Бесят меня вечно ноющие мужики, которые даже ответить не могут в резкой форме, не то, что по роже кому-нибудь заехать.

Я молчу, не зная, что ей ответить, а она пристально смотрит, прожигая насквозь.

— И что тебя удивило в моем предложении? — спрашиваю первое, что приходит в голову, чтобы разорвать тишину.

Прекрасно уже понимаю, что. Но я же от чистого сердца предложил и никак не хотел ее обидеть.

— Как с тобой тяжело, Вишневский, — вздыхает, бьет себя легонько по голове ладошкой, закрывая глаза. — М-мм.

— Правда, не думал, что обижу тебя этим.

— Повторюсь еще раз — подумай, только очень хорошо, — глаза горят, грудь ходуном, и вот-вот в меня молнии полетят. —

Знаешь, в чем твоя проблема, Вишневский?

— Просвети.

— Ты сначала говоришь или делаешь, а только потом думаешь.

— Можно подумать, ты поступаешь по-другому, — в очередной раз усмехаюсь на ее заявление.

— Представь себе. Я всю жизнь сама несу ответственность за всё, что делаю и что говорю. Прежде, чем согласиться на твое дурацкое предложение, я только и делала, что думала, взвешивала все за и против.

— То есть и статьи ты писала осознанно, понимая, какие могут быть последствия? — поднимаю обе брови вверх.

— Конечно, — врет и даже глазом не ведет. — Была твердо уверена, что ты их не читаешь. И знаю, что ни на одно издание ты ни разу не подал в суд. Поэтому не пытайся меня поймать на лжи.

— Я понял твою позицию. Приношу свои искренние извинения. Честное слово, не думал, — на последнем слове Катя кривится, — что остались еще не корыстные женщины.

— Домой поехали, — встает. — Устала очень, — и направляется к выходу. — Жду возле машины, — кричит и выходит в приемную.

«Ты целеустремленный, упорный и очень ответственный», — всплывает в голове.

Какой же я все-таки идиот! Или как там Катя сказала — «индюк напыщенный»? Точно, именно так я сейчас выгляжу в ее глазах. И именно так себя чувствую.

До дома едем молча. Девушка откидывается на спинку кресла и закрывает глаза. Я не пытаюсь с ней заговорить, потому что не знаю, что сказать. Пусть лучше слушает музыку, чем я опять что-нибудь ляпну, не подумав, а она начнет вещи собирать. Не могу ее отпустить сейчас. Да и не хочу, если честно.

В дом заходим вместе. Катя проходит мимо столовой, из которой навстречу нам выбегает домработница. Здоровается с женщиной и направляется к лестнице.

— А как же, — Светлана Петровна сначала смотрит вслед девчонке, после чего переводит взгляд на меня.

— Устала, — пожимаю плечами.

— Совсем загонял бедную девочку, — ворчит, оставляя меня одного посреди холла, и направляется в столовую. — Значит, и ты сегодня без ужина, — кричит, а я тяжело вздыхаю.

Дожил, в собственном доме никакого покоя и уважения. Сговорились они, что ли? Ладно, обойдемся без еды, все равно не хочется. Тренажеры, душ и сон — все, как обычно, никакого разнообразия в жизни, чтобы завтра опять проснуться в плохом настроении.

Глава 9

Катя

Сегодня и я просыпаюсь в плохом настроении. А что, не одному Вишневскому рычать по утрам. Мне, может, тоже хочется показать себя злобной и ворчащей стервой. Пусть не расслабляется.

До сих пор не могу понять, как у него так резко меняется настроение. Он совсем не умеет держать себя в руках, хотя иногда выглядит абсолютно нормальным и ведет себя вполне адекватно. Я бы даже сказала, очаровательный парнишка. Заметила, что по утрам его лучше не трогать, а вот к вечеру он становится более спокойным и рассудительным, хотя тоже иногда любит поворчать и вспылить.