Милашка из магической общаги

Финова Ева

– А-а-а где он? – зачем-то спросила я и кивнула в сторону кирасы, мимо которой только-только прошла.

– Кто? Келрик? – Казалось, капитан сильно удивился. Но после стукнул себя по лбу, о чем-то догадываясь. – Да, точно, ты же за ящиками сидел, пока мы тут… – И он замялся.

А когда мы уже было подошли к нему, то Шад схватил меня за плечи и встряхнул со словами:

– Ну-ка, говори быстро, кто ты? И что ты слышал?

– Я-я-я… – от изумления даже заикаться стала.

– Как зовут? – подсказал матрос сбоку от меня.

– Эмиль, –

первая попавшаяся в голову мысль показалась здравой.

– А дальше? – выдали оба.

– Шен, – не нашла ничего лучше, чем сократить свою фамилию. Да и не успела я как-то придумать что-то более подходящее.

– Ну и? Что про вчера слышал? Говори!

– Я-я большую часть времени проспал… – почти не соврала. Глаза мои непроизвольно наполнились слезами. Но я тут же утерла глаза рукавом своей рубахи подмастерья. Ведь мужчины не ревут!

А матросы, как будто бы смутились, но и только, затем тот, который лысый уточнил у кэпа.

– Ну все? Мы пойдем на биржу по-старому?

– Да-да, давай, – согласился тот, чем еще больше меня напугал.

Естественно, я не смолчала:

– П-подождите, что значит это ваше «по-старому»? И что за долговая биржа?

Но меня уже вовсю тащили по лестнице наверх. Матрос отвечать на вопросы не стал. Лишь молча волок за собой теперь уже по палубе, к борту. А там и взял канатную бухту, связал меня в пару ловких движений поперек туловища вместе с руками. Даже возразить не успела…

Но после он все-таки решил успокоить:

– Да что ты переживаешь-то? Отведу тебя туда, долг твой выкупят на аукционе. И ходи довольный в своем Вурмграде, пока не оплатишь. Сам же хотел сюда попасть? Вот и радуйся.

А когда до меня дошло наконец то, о чем он только что сказал, то не выдержала, зашипела в ответ:

– Вы! – Возмущению моему не было предела. – Это же вы взяли мои сребрики!

– Какие? – почти натурально изумился он. Но в том-то и дело, что «почти». При этом уголки его губ слегка подрагивали. – И вообще, скажи спасибо, что волоку за тобой твои вещи, – проворчал он, демонстрируя мою сумку у себя за плечом, про которую как-то совсем забыла.

Отчаянная мысль, попытаться откупиться, так же мгновенно вспыхнула в голове, как и потухла. Ведь нечем-то откупаться. Все золото, драгоценности, для сохранности мы хранили в сокровищнице, в подвале. А она, увы, опустела.

– Двигай, давай, – с этими словами меня подтолкнули к сходням, уже скинутым к причалу. Обреченно посмотрела перед собой и напрочь забыла обо всем на свете, иными словами изумленно уставилась на перламутровое нечто, чем-то похожее на мыльный пузырь, но какой-то огромный, словно окутывающий берег. Нет, не так! Вообще весь видимый за крепостной стеной ландшафт, а не только город!

– Ч-что это? – вырвалось у меня.

– Что-что магический барьер. – Матрос хмыкнул, лишь продолжая вести меня по причалу в сторону огромного, нет, громадного города! Одно только предместье со стороны берега размером

с три наших Коско, не говоря об остальном. Стены крепости поражали своей высотой, даже с такого дальнего расстояния, чтобы осмотреть шпили, пришлось запрокинуть голову. И, подождите… Это что? Пики? На стене? Опустила взгляд вниз И тут тоже… Частокол из пик окружал ров, через который перекинут деревянный подъёмный мост.

А я усиленно пыталась понять, зачем всё это? Зачем на домиках, мимо которых мы шли, металлические решетки на окнах. И еще всюду стояли рядом, почти с каждым домом, какие-то странные пустые клетки с человека ростом. Невольно вздрогнула от резкого осознания того, куда вообще попала со своим таким наивным предположением, что мой отец где-то в этом королевстве. Ко всему прочему услужливая память напомнила про детскую байку о вампирах и оборотнях, гласящую дословно: «Не будешь слушаться, родители отправит тебя в Лусканию или Дитрию на корм зверью или упырям». А это же соседи Истмарка…

Между тем мы вышли на портовую улицу и продолжили идти мимо каменных одноэтажных домиков с черной черепицей на низких скатах. Минуя третьего мужчину, звенящего чем-то под плащом да закинутым арбалетом на плечо, наконец поняла, что латное и кольчужное облачение Кела – здесь такая же обыденность, как у нас на острове легкие платья и рубашки со штанами.

– Ох… – столько эмоций сразу отразилось в одном этом вздохе, когда меня втиснули в какое-то высокое здание, единственное такое на всей неказистой портовой улице из унылого серого камня.

Едва мы вошли, то сразу попали в маленький тамбур с тремя решетчатыми окошками с левого боку. В одно из них моряк и бросил, мол, привел должника. Затем быстро еще что-то надиктовал, не разобрала. Настолько звучало, словно на другом языке. И, получив номерок на листочке, повел меня дальше, вглубь здания, удерживая теперь уже за веревку.

– Слушай, может, уже развяжешь? – запросила я. Видеть себя одну такую замотанную среди толпы мужчин: кто в сюртуках, кто в доспехах, а кто в плащах, и непонятно, что там под ними. К слову, все сидели или стояли в несколько рядов вокруг одного скороговорщика в парике, выкрикивающего громко с трибуны цифры по нарастающей.

– Тише, – моментально шикнул на меня моряк. – Иначе отдам тебя первому попавшемуся ростовщику, отправляющему молодняк на шахты или же на рудники.

– Как шахты? Из-за каких-то десяти сребриков? – не удержалась и опять вспылила. Да-да это же вообще ни в какие ворота?!

– Ха! А ты как думал? Что станет с твоим долгом, пока ты нам его вернешь? – И не дожидаясь моей реакции, сам ответил на свой вопрос: – Правильно, на эту сумму набегут проценты. Видишь ли, парень, жизнь – дорогая штука. Поэтому сиди, слушай и жди. Да надейся на лучшее. Если повезет, попадешь к палочникам или на лесоповал, а нет, так забьют тебя в тележку к остальному долговому отребью, и покатишь на север, в Орсхейм добывать железо и олово.