Милая Шарлотта

Логинова Анастасия

Хотя герцогиня де Монтевиль, встретив его, по-прежнему пыталась строить из себя радушную хозяйку:

–  Мы с вами соседи, господин барон, а видимся непростительно мало, - улыбалась она, хотя лицо ее было таким измученным и даже, пожалуй, заплаканным, что вряд ли ей было до гостей.
– Быть может, вы задержитесь у нас на пару дней, раз уж оказались в Фонтенуа?

–  Должен перед вами извиниться, герцогиня, но мне давно пора быть в дороге, - отозвался тот с явным пренебрежением.

–  Понимаю, - сдержанно

ответила та.
– А как же баронесса? Она навестит нас?

–  Полагаю, что нет, - кажется, барон снова начал выходить из себя, - я надеюсь, что она уедет в Париж в самое ближайшее время. А позже я намереваюсь увезти ее в Испанию: Его Величество давно просили меня занять должность в консульстве в Мадриде, и, я думаю, пришло время принять предложение.

Барон говорил о том, что собирается увезти Шарлотту в Испанию, еще в первый свой визит и, похоже, говорил серьезно.

–  Всего вам доброго, Ваша Светлость!
– Он наскоро откланялся и даже не поцеловал ее руку на прощание.

–  И вам… - выдавила улыбку ему вслед герцогиня, но тот ее уже не слышал.

–  Госкар, вы едете со мной, - сказал он минутой позже, уже стоя возле карты, - закончите наши дела в Париже, - он выразительно глянул на него из-под бровей, - и тотчас вернетесь сюда - увезете баронессу в замок, что в Провансе, и будете при ней неотлучно.

–  Как скажете, - отозвался тот и взглянул на Жоржетту, - Ваша Милость, дозвольте мадам де Руан ехать с нами - у мадам были неотложные дела в Фонтенуа, а теперь ей необходимо вернуться в Париж.

Барон недобро взглянул на нее, по-видимому, давно поняв истинную причину ее приезда, но только бросил.

–  Я не возражаю.

Право, при сложившихся обстоятельствах надеяться на вежливость с его стороны было бы глупо.

Вскоре карета покинула Фонтенуа-ле-Шато. Барон все время шумно вздыхал, сокрушенно качал головой и был погружен в свои мысли. Госкар и Жоржетта тоже были заняты - сидя друг напротив друга, они то и дело переглядывались и улыбались чему-то, понятному только им двоим.

И никто даже не догадывался, каким взглядом - полным жгучей ненависти, некто оставшийся позади, провожает их карету.

Глава 54. ОДНА ДОГОРЕВШАЯ СВЕЧА

Баронская карета ехала очень медленно и то и дело останавливалась: уже была ночь, к тому же вдруг пошел снег - и довольно сильный. Лошади шли с большим трудом. Но в этот раз карета стояла слишком долго:

–  Я посмотрю, в чем дело, - первым не выдержал Госкар и, отодвинув полог, спрыгнул в снег.

Жоржетта тоже выглянула, но ничего не увидела, кроме белой пустыни по обе стороны дороги и кучера, оправдывающегося перед Госкаром.

–  Дальше мы не проедем… - сказал он, вернувшись.
– Дорогу замело. Кучер говорит, недавно мимо мелькнула таверна - можно попытаться

вернуться.

–  Ч-ч-черт знает что!
– прорычал барон, тоже выглядывая.
– Не нравится мне это, Госкар, все ж таки я государственный деятель, мало ли что. Мы не должны останавливаться.

–  Ни один шпион не заберется в такую глушь, - отозвался тот мрачно.
– Кроме того, у нас нет выбора - или ночевать в карете на дороге, или вернуться в таверну.

Разумеется, барон выбрал второй вариант.

Еще какое-то время ушло только на то, чтобы развернуть лошадей и карету на узкой проселочной дороге, по колено засыпанной снегом. Зато потом, по своей же колее карета пошла гораздо быстрее. Еще через четверть часа путники входили в крайне неприглядное заведение, пропахшее кислым вином и прогорклым жиром.

Сняли три комнаты - барон сразу поднялся к себе, заявив, что намерен выспаться, раз уж не может ехать, и Жоржетта с Госкаром, настроенные куда веселее, остались вдвоем.

–  Вы голодны?
– поинтересовался Госкар.

–  Я лучше умру от голода, чем буду принимать пищу здесь, - не чинясь, заявила Жоржетта.

–  Вы угадываете мои мысли, мадам, - хмыкнул мсье Госкар, - я закажу ужин наверх, если вы не против.

Жоржетта только пожала плечами: она уже оставалась наедине с мсье Госкаром и ничего особенного в этом не видела.

Комнатка была маленькой, узкой и темной. Для освещения - одна единственная свеча, да и та почти догоревшая. Слава Богу, что в багаже у Госкара имелся запас свечей, иначе пришлось бы сидеть в темноте. Присесть можно было или на кровать, или в продавленное кресло, по которому бегали насекомые.

Уловив ее заминку, Госкар скинул плащ и постелил на кресло, пригласив ее сесть. Потом оба они с тоскою проследили за тощей крысой, не спеша пробирающейся к дыре в стенке, после чего Госкар носком сапога придвинул к той дыре какую-то деревяшку.

–  Право, я надеялся остаться с вами наедине в более уютной обстановке, - немного смущенно произнес он.

–  Мсье Госкар, мне с вами уютно в любой обстановке, - улыбнулась Жоржетта. И тут же сморщилась: - Но не в этой, разумеется!

И оба они усмехнулись друг другу.

Ужин, как ни странно, оказался не таким уж плохим: вино, правда, было дешевым и отвратительным на вкус, но вот жаркое пахло ароматно, и даже было довольно сочным. Жоржетта старалась не думать, из кого оно приготовлено.

Жоржетта давно уже заметила, что особенной разговорчивостью мсье Госкар не отличался, и ему вполне удобно было поглощать пищу в молчании. Жоржетту тоже не тяготила тишина, но она вдруг подумала, что знает о нем непростительно мало - ей даже не известно его имя.

–  Мсье Госкар, - тотчас спросила Жоржетта, - а как вас зовут? Ведь едва ли ваша маменька звала вас в детстве мсье Госкаром?