Мили ниоткуда (Кругосветное путешествие на велосипеде)
Шрифт:
— Грандиозная идея. Валяйте. Приветствую ваше мужество.
— Вы оба психи.
— Сейчас это выглядит как какая-нибудь типично школярская затея. Вы что, оба не можете успокоиться, проявить ответственность и зарабатывать на жизнь? Лучше бы обзавелись детьми и занялись их воспитанием. Вы просто избалованы! — В голосе этого мужчины звучало презрение. Он работал в той же компании, что и Ларри, считал его ничего не знающим инженером-молокососом, которому слишком много платят, готовым пустить свои лёгкие денежки на ветер и растратить два года жизни ради прихоти странствовать по миру. В том, к чему мы готовились, он не увидел ничего, кроме
— И ты не возненавидела всё это, когда твоему мужу пришла в голову эта противоестественная для женщины идея? — прошептала пожилая приятельница, узнав о наших планах.— Надо же вообразить — на велосипеде вокруг света! Совершенно ненормальное желание для женщины.
Однако мнение, которое мы слышали чаще прочих, особенно в начале путешествия, пока ехали по Западу Соединённых Штатов, было таково: «Я всегда хотел сделать что-то вроде этого, попутешествовать по миру, увидеть дальние страны. Но так никогда этого и не сделал. Только занимаюсь рутинной работой и приобретаю вещи. А теперь слишком поздно. Мне плохо от этого. И то, что вы делаете, по-настоящему важно. Не забывайте об этом». В тяжёлые моменты путешествия эти слова помогали нам двигаться дальше.
Когда настал май 1977-го и мы решили выехать четырнадцатого числа, оставалось лишь одно посещавшее нас обоих сомнение. Можно двадцать тысяч миль крутить педали, терпеть грязь и любопытство посторонних, возможно даже погибнуть или подхватить какую-нибудь экзотическую болезнь, но хотелось бы знать, как повлияет постоянное присутствие друг друга на наш брак (который последние три года время от времени лихорадило, поскольку мы оба с Ларри крайне независимы). Ко всему прочему, совместное, день за днём, пребывание наедине со своим супругом, часто в тяжёлых, как физически, так и психологически, ситуациях, можно, безусловно, рассматривать как мотив к убийству или разводу.
Стоит сказать: за два года путешествия бывали моменты, когда нам хотелось надеть друг другу на шеи велосипедные рамы. На асфальте, грунтовках и мощённых булыжником дорогах яростно оглашались для разнообразия сопровождаемые угрозами дезертирства и неизбежным чертыханьем самые кошмарные заявления друг о друге, которые мы когда-либо делали или, возможно, сделаем. Но где-то посреди нашей авантюры, сидя в испанской канаве после одной из таких стычек, нередко возникавших, когда физическое и эмоциональное истощение или тоска по дому брали верх, мы обнаружили, что постоянное товарищество изменило наши чувства друг к другу так, как мы не могли и предположить.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
МЫШЕЧНЫЕ СТРАДАНИЯ
Ни Ларри, ни я почти не спали в ночь перед отъездом. Нервничали мы жутко. Желудки стали комками обнажённых нервов, и у обоих появилась роскошная возможность полностью облегчиться. Руки и ноги влажнели от пота. В горле застрял ком.
Лёжа в спальном мешке на полу единственной жилой комнаты, я уставилась в темноту. Кроме велосипедов и груды пожитков, которые будут сопровождать и поддерживать нас в путешествии ближайшие два года, в квартире не осталось ничего. От пустоты вокруг стало не по себе. Внутренний голос снова и снова шептал: ни работы, ни зарплаты,
В шесть утра 14 мая 1978 года Ларри и я вытащили себя из постелей и начали укладывать вьючники. Пока паковались, говорили мало. Мы были не в состоянии заниматься трёпом. Как всегда случается с неопытными велосипедистами, вещей оказалось чересчур много, и мы их просто запихивали. Но это продлится не долго: вскоре мы начнём выкидывать и отсылать домой большую часть одежды, чтобы снизить вес и объём вьючников. После двух месяцев дороги каждый из нас облегчит свой гардероб до двух пар шорт, пары брюк, тёплой рубашки, непромокаемой куртки, пуховика, нескольких пар носков, футболок и белья.
Как только мы закончили паковаться и прикрепили вьючники к велосипедам вместе со спальными мешками, матами и палаткой, то поехали, точнее поплелись, виляя из стороны в сторону, в город, чтобы сесть на поезд до Сан-Луис-Обиспо, город в ста милях севернее Санта-Барбары, откуда наше путешествие должно было начаться официально. Один из наших юных друзей, Джон Уоррен, убедил нас, что Сан-Луис будет отличным местом для старта.
— Хочу проехать с вами весь ваш первый день полностью,— сказал он в начале месяца.— Мне давно хотелось проехаться от Сан-Луиса до побережья и на север, так что предлагаю объединиться. К тому же вокруг Санта-Барбары давно всё изъезжено. Давайте начнём из какого-нибудь нового места.
Короткая поездка от дома до станции стала первым испытанием движения с полной нагрузкой. За несколько дней до этого мы с Ларри, привязав часть пожитков к велосипедам, проехали для пробы круговым маршрутом двадцать миль до Карпинтерии и обратно. «Ничего страшного! — посмеивался Ларри по дороге.— Тяжело в ученье, легко в бою!» Но теперь, когда его велосипед весил девяносто фунтов, а мой семьдесят, потребовались все наши усилия и внимание, чтобы, отчаянно виляя, придерживаться некоего направления. Пока мы сражались за каждый сантиметр своего пути к станции, мне пришло в голову, что с такой скоростью за два года мы сможем доползти лишь до границы Орегона.
На станции нас ждала компания друзей — провожающих. При нашем появлении Кэри Хольст, который собирался присоединиться к нам позднее, в Шотландии, открыл бутылку шампанского; все смеялись, шутили, щёлкали фотоаппаратами. Наконец пришло время отъезда, и я затосковала по дому. При прощании я ничего не видела сквозь слёзы. Поднявшись на ступеньку вагона, я шагнула обратно и схватила подругу за руку.
— Энн, я боюсь,— выпалила я.— Чувствую себя так одиноко, так неуверенно без — не знаю, как выразить,— без какой-либо поддержки и корней, наверное. Не думаю, что смогу пройти через это.
И я попятилась прочь от поезда. Но Энн улыбнулась и подтолкнула меня обратно.
— Ты сможешь,— сказала она.— Только вспомни, ты всегда добивалась всего, что по-настоящему засело у тебя в голове, всего. И ты сделаешь это отлично. Я знаю, сделаешь.
Я стиснула Энн руку и поднялась по ступенькам.
Пока поезд двигался на север, мы с Ларри сидели вместе, держа друг друга за руки и безучастно уставившись в окно. Мы были слишком взволнованы, чтобы болтать, так что Джон развлекал себя сам, беседуя с остальными пассажирами.