Миллениум. Тетралогия.
Шрифт:
Она подумала о Драгане Арманском, стоявшем позади нее во время похорон. Ей следовало бы ему что-нибудь сказать. По крайней мере, подтвердить, что она знала о его присутствии. Но если она это сделает, он сразу решит, что отныне получает право вмешиваться в ее жизнь. А протяни она ему палец, он отхватит всю руку. Понять ее он все равно бы не смог.
Лисбет подумала о проклятом адвокате Нильсе Бьюрмане — ее опекуне, который хотя бы на данный момент был обезврежен и выполнял то, что ему было велено.
Она ощутила
Потом она подумала о Микаэле Блумквисте, и ей стало интересно: что бы он сказал, узнав о том, что у нее имеется опекун и что вообще-то жизнь у нее собачья. Она поняла, что на самом деле на него вовсе не злится. Он просто попался под руку и оказался человеком, на которого она выплеснула свою злобу, когда ей больше всего хотелось кого-нибудь убить. Злиться на него было бессмысленно.
Отношение к нему Лисбет было двойственным.
Он сунул нос не в свое дело, начал копаться в ее личной жизни и… Но в то же время ей нравилось работать вместе с ним. Уже само это чувство казалось странным — работать с кем-то
вместе.
Она к такому не привыкла, но ведь все прошло на удивление безболезненно. Он ее не лапал и не пытался учить жить.
В постель затянула его она, а не наоборот.
И к тому же все получилось вполне приятно.
Тогда почему же у нее возникло ощущение, будто ей хочется ударить его ногой в лицо?
Она вздохнула, подняла несчастные глаза и посмотрела на проезжавший мимо нее по шоссе Е-4 трейлер.
Часов в восемь вечера Микаэль по-прежнему сидел в саду, когда до него донесся треск мотоцикла и он увидел, что через мост едет Лисбет Саландер. Она припарковалась и сняла шлем. Потом подошла к садовому столику и потрогала кофейник, но тот оказался пустым и холодным. Микаэль смотрел на нее с изумлением. Она взяла кофейник и пошла на кухню. Когда она вернулась, вместо кожаного комбинезона на ней были джинсы и футболка с надписью: «I can be a regular bitch. Just try me».
[63]
— Я думал, ты уехала, — сказал Микаэль.
— Я повернула обратно от Уппсалы.
— Неплохо прогулялась.
— У меня болит задница.
— Почему ты вернулась?
Она не ответила. Микаэль не настаивал, выжидая, пока она заговорит сама. Они в молчании выпили кофе, и только через десять минут она подала голос.
— Мне нравится твоя компания, — неохотно призналась она.
Прежде ей таких слов произносить не доводилось.
— Было… интересно работать вместе с тобой над этим делом.
— Мне тоже понравилось с тобой работать, — сказал Микаэль.
— Хм.
— Честно говоря, мне никогда не приходилось сотрудничать с таким классным поисковиком. Я, конечно, понимаю, что ты гнусный
Она впервые взглянула на него с тех пор, как села за стол. Как же это получилось, что ему известно так много ее секретов?
— Все очень просто. Я разбираюсь в компьютерах. У меня никогда не возникает проблем с тем, чтобы прочесть текст и четко уловить его смысл.
— У тебя фотографическая память, — спокойно сказал он.
— Думаю, да. Я просто улавливаю механизм действия. И не только компьютеров и телефонной сети, но и мотора моего мотоцикла, телевизоров, пылесосов, химических процессов и астрофизических формул. Я чокнутая. Выродок.
Микаэль нахмурил брови и довольно долго сидел молча.
«Синдром Аспбергера, — подумал он. — Или что-то подобное. Талант видеть рисунок и понимать абстрактные рассуждения там, где остальные видят только помехи».
Лисбет уставилась в стол.
— Большинство людей много бы дали, чтобы обладать таким даром.
— Я не хочу об этом говорить.
— Ладно, оставим это. Почему ты вернулась?
— Не знаю. Возможно, это ошибка.
Он посмотрел на нее испытующе.
— Лисбет, ты можешь объяснить мне, как ты понимаешь слово «дружба»?
— Когда хорошо к кому-то относишься.
— Да, а в силу чего человек к кому-то хорошо относится?
Она пожала плечами.
— Дружба — в моем понимании — строится на двух вещах, — сказал он. — На уважении и доверии. Оба фактора обязательно должны присутствовать. И еще необходима взаимность. Можно уважать кого-то, но при отсутствии доверия дружба распадается.
Она продолжала молчать.
— Я понял, что ты не хочешь обсуждать со мной свою жизнь, но когда-нибудь тебе все-таки придется решить, доверяешь ты мне или нет. Я хочу, чтобы мы были друзьями, но это желание должно быть обоюдным.
— Мне нравится заниматься с тобой сексом.
— Секс не имеет к дружбе никакого отношения. Друзья, конечно, могут заниматься сексом, но, Лисбет, если мне придется выбирать между сексом и дружбой в отношениях с тобой, нет никакого сомнения в том, что я выберу.
— Я не понимаю. Ты хочешь заниматься со мной сексом или нет?
Микаэль прикусил губу. В конце концов он вздохнул.
— Не следует заниматься сексом с людьми, с которыми вместе работаешь, — пробормотал он. — Это создает проблемы.
— Я что-то не так поняла, и, может быть, ты не трахаешься с Эрикой Бергер при каждом удобном случае? А она к тому же замужем.
Микаэль немного помолчал.
— У нас с Эрикой… история началась задолго до того, как мы стали вместе работать. А то, что она замужем, тебя не касается.