Миллениум. Тетралогия.
Шрифт:
Микаэль написал на доске: «Никакой электронной почты».
— Во-вторых, вам надо ссориться. Для начала я хочу, чтобы вы поносили меня каждый раз, когда Янне Дальман окажется поблизости. Не переигрывайте, пускайте в ход только свою естественную стервозность. Кристер, мне надо, чтобы у вас с Эрикой произошел раскол. Используйте фантазию и темните по поводу причины, но нужно создать видимость, будто журнал разваливается и все между собой перессорились.
Он написал на доске: «Склоки».
— В-третьих: Кристер, когда Эрика вернется, ты должен сообщить ей, что происходит. От нее потребуется
Он написал на доске: «Дезинформация».
— Но договор остается в силе? — поинтересовалась Моника Нильссон.
— Можете мне поверить, — мрачно сказал Микаэль. — Ради выживания «Миллениума» концерн пойдет на многое. Через несколько недель, скажем, в конце августа, Эрика должна созвать собрание и оповестить о предстоящих увольнениях. Важно, чтобы вы все понимали, что это блеф и что исчезнет отсюда только Янне Дальман. Но не забывайте подыгрывать. Начните разговоры о поисках новой работы и обсуждайте, как невыгодно иметь в своем резюме «Миллениум». И так далее.
— И ты полагаешь, что эта игра спасет «Миллениум»? — спросил Сонни Магнуссон.
— Я знаю, что спасет. Тебя, Сонни, я попрошу составить фальшивый месячный отчет, показывающий падение рынка рекламы в последние месяцы, а также сокращение количества подписчиков.
— Звучит забавно, — сказала Моника. — Нам следует держать это внутри редакции или надо выдать информацию другим СМИ?
— Держите это внутри редакции. Если материал появится где-то в другом месте, мы будем знать, кто его поместил. Если кто-нибудь спросит нас через несколько месяцев, мы спокойно ответим: о чем речь, до вас просто дошли беспочвенные слухи, «Миллениуму» никогда не угрожало закрытие. Лучше всего будет, если Дальман действительно выдаст информацию другим СМИ, тогда он потом будет выглядеть перед ними полным идиотом. Если вы сможете подсказать Дальману какую-нибудь правдоподобную, но совершенно нелепую историю, пожалуйста.
На составление сценария и распределение ролей у них ушло два часа.
После собрания Микаэль с Кристером Мальмом пили кофе в кафе «Ява» на Хурнсгатан.
— Кристер, невероятно важно, чтобы ты встретил Эрику прямо в аэропорту и ввел ее в курс дела. Ты должен убедить ее включиться в эту игру. Насколько я ее знаю, она захочет разобраться с Дальманом немедленно, — этого допускать нельзя. Я не хочу, чтобы Веннерстрём что-то почуял и успел провести какие-нибудь манипуляции с доказательной базой.
— Хорошо.
— И проследи за тем, чтобы Эрика не прикасалась к электронной почте, пока не установит шифрующую программу Пи-джи-пи и не научится ею пользоваться. Через Дальмана Веннерстрём с большой долей вероятности имеет возможность читать все, что мы друг другу пишем. Я хочу, чтобы ты и все остальные сотрудники установили себе Пи-джи-пи. Это должно быть сделано незаметно: я дам тебе координаты консультанта, ты свяжешься с ним, он придет проверить Сеть и компьютеры всех сотрудников редакции и незаметно установит программу.
— Я сделаю все, что смогу. Но, Микаэль, что у тебя на уме?
— Я собираюсь
— Как?
— Извини, пока это секрет. Могу сказать лишь, что у меня имеется материал, на фоне которого наше предыдущее разоблачение покажется развлекательной историей для семейного чтения.
Кристер Мальм был явно встревожен.
— Я всегда доверял тебе, Микаэль. Означает ли все это, что ты не доверяешь мне?
Микаэль засмеялся.
— Нет. Но в данный момент я занимаюсь злостной криминальной деятельностью, за которую могу схлопотать два года тюрьмы. Методы исследования, так сказать, немного сомнительны… Я прибегаю почти к таким же классным методам, как Веннерстрём. И не хочу, чтобы ты, или Эрика, или кто-нибудь другой из «Миллениума» оказался в этом как-то замешан.
— Ты умеешь заставлять меня волноваться.
— Не волнуйся. И можешь передать Эрике, что материал будет большим. Очень большим.
— Эрика захочет знать, что у тебя на уме…
Микаэль немного подумал. Потом улыбнулся:
— Передай ей — весной, подписав за моей спиной контракт с Хенриком Вангером, она ясно дала мне понять, что я теперь лишь простой независимый журналист, не входящий в правление и не имеющий никакого влияния на политику «Миллениума». Это должно означать, что я тоже больше не обязан ее информировать. Но я обещаю, что если она будет себя хорошо вести, то получит право первой опубликовать материал.
Кристер Мальм внезапно захохотал.
— Она рассвирепеет, — весело отметил он.
Микаэль понимал, что был не до конца откровенен с Кристером Мальмом. Эрику он избегал сознательно. Самым естественным было бы незамедлительно связаться с ней и посвятить ее в свои замыслы. Но ему не хотелось с ней разговаривать. Он не меньше десятка раз брался за мобильный телефон и набирал ее номер, но в последний момент передумывал.
В чем заключалась проблема, Микаэль знал. Он не смог бы сейчас посмотреть ей в глаза.
Там, в Хедестаде, согласившись скрывать известное ему, он совершил проступок, непростительный для журналиста. Он просто не представлял себе, как ей это объяснить, не солгав, а если существовало такое, чего он не собирался делать ни при каких условиях, так это лгать Эрике Бергер.
А главное, две эти проблемы — Эрика и Веннерстрём — одновременно были ему не по силам. В результате он отложил встречу, отключил мобильный телефон и отказался от разговора с Эрикой, хотя и понимал, что это лишь отсрочка.
Сразу после собрания в редакции Микаэль переехал в свой домик в Сандхамне, где не был больше года. Из багажа он прихватил с собой две коробки с распечатками материала и те CD-диски, которыми его снабдила Лисбет Саландер. Он запасся едой, заперся, открыл свой ноутбук и начал писать. Ежедневно он совершал короткую прогулку, покупал газеты и самое необходимое. В гостевой гавани было по-прежнему полно яхт, и молодежь, одолжившая «папину лодку», как всегда, безудержно пьянствовала в баре «Ныряльщик». Микаэль почти не замечал окружающих. Он сидел за компьютером практически с того момента, как открывал глаза, и до тех пор, пока вечером не валился с ног от усталости.