Миллениум. Тетралогия.

Ларссон Стиг

Поразмыслив еще немного, она поняла, что у такой, как она, информационной наркоманки нет сил терпеть неизвестность. И написала еще одну строчку:

PS2/ Откуда тебе известно насчет Веннерстрёма?

Микаэль Блумквист обнаружил созданный Лисбет документ через три часа. Он перечитал ее послание строчку за строчкой не менее пяти раз. Впервые она сделала прямое заявление о том, что не убивала Дага и Миа. Он верил ей и почувствовал огромное облегчение. И наконец-то она согласилась с ним общаться, хотя, как всегда, говорила одними загадками.

Мысленно

он также отметил, что, отрицая свою причастность к убийству Дага и Миа, она ничего не говорит о Бьюрмане. Микаэль объяснил это себе тем, что в своем послании упоминал только Дага и Миа. Немного подумав, он создал «Угол ринга 2».

Привет, Салли!

Спасибо, что наконец-то сказала, что ты невиновна. Я верил в тебя, но даже на меня подействовала шумиха в прессе и заставила сомневаться. Прости меня! Приятно было услышать это прямо с твоей клавиатуры. Осталось только обнаружить настоящего убийцу. Нам с тобой уже приходилось это делать. Если бы ты не говорила такими загадками, это очень облегчило бы дело. Полагаю, что ты читаешь мой дневник расследований. Так что ты более или менее в курсе моих дел и соображений. Думаю, что Бьёрк что-то знает, на днях я поговорю с ним еще раз. Не иду ли я по неверному следу, разыскивая клиентов проституток?

То, что ты сказала про полицейское расследование, страшно меня удивило. Я поручу заняться этим моей сослуживице Малин. Тебе ведь тогда было лет двенадцать-тринадцать? О чем шла речь в расследовании?

Твое мнение о Телеборьяне я для себя отметил.

М.

PS. Что касается Веннерстрёма, ты допустила одну ошибку. Я знал, что ты сделала, еще в Сандхамне во время рождественских праздников, но не стал расспрашивать, раз ты сама об этом не говорила. И я не собираюсь рассказывать тебе, в чем заключалась ошибка, пока мы не встретимся за чашкой кофе.

Ответ пришел через три часа.

Забудь про клиентов. Интерес представляет Зала. И один белокурый великан. Но полицейское расследование должно иметь большое значение, раз кто-то хочет его утаить. Вряд ли это объясняется случайной недоработкой.

Назначив на понедельник утреннее совещание с группой инспектора Бублански, прокурор Экстрём явился на него в дурном расположении духа. Более недели уже велись поиски подозреваемой, но до сих пор не дали результатов, несмотря на то что полиции было известно ее имя и у нее была приметная внешность. Настроение Экстрёма не улучшилось, когда Курт Свенссон, дежуривший в выходные, доложил о последних событиях.

— Вторжение в квартиру?

— В воскресенье вечером позвонил сосед, который заметил, что с опечатанной квартиры Бьюрмана сорвана лента. Я съездил туда с проверкой.

— И что же оказалось?

— Лента была разрезана в трех местах. Очевидно, бритвой или хозяйственным ножом. Разрезано очень аккуратно, так что не сразу заметишь.

— Ограбление? Некоторые хулиганы специализируются на покойниках…

— Нет, ограбления не было. Я обошел всю квартиру. Все ценные предметы — видео и тому подобные вещи — стоят на месте. Зато ключ от машины Бьюрмана лежал на кухонном столе на видном месте.

— Ключ от машины? — переспросил Экстрём.

— Йеркер Хольмберг в четверг побывал в квартире, беспокоился, не пропустили ли мы чего-нибудь. Среди прочего он проверял

машину. Он клянется, что не оставлял на кухонном столе никакого ключа, и перед уходом он сам снова опечатал квартиру лентой.

— Но может быть, он все-таки оставил ключ на виду? Всякий может иногда допустить ошибку.

— Хольмберг этим ключом вообще не пользовался. Он пользовался дубликатом из связки Бьюрмана, которая была нами изъята.

Бублански потер подбородок:

— Так значит, это было не обычное ограбление?

— Это значит, что кто-то побывал там и рыскал по квартире. По-видимому, это произошло в промежутке между четвергом и воскресным вечером, когда сосед заметил, что лента разрезана.

— Иначе говоря, кто-то что-то искал… Йеркер?

— Там не осталось ничего, мы все уже изъяли.

— По крайней мере, насколько нам известно. Мотив убийства по-прежнему остается совершенно неясным. Мы исходили из того, что Саландер — психопатка, но даже психопату нужен какой-то мотив.

— И что же ты предлагаешь?

— Не знаю. Кто-то потратил время на то, чтобы обыскать квартиру Бьюрмана. Здесь требуется ответить на два вопроса. Первый: кто? И второй: зачем? Так что же мы упустили?

Ненадолго воцарилось молчание.

— Йеркер…

Йеркер Хольмберг безнадежно вздохнул:

— О’кей. Я отправляюсь на квартиру Бьюрмана и еще раз по ней пройдусь. С пинцетом.

В понедельник Лисбет Саландер проснулась в одиннадцать. Она еще с полчасика понежилась в постели, прежде чем встать, поставить кофе и принять душ. Покончив с утренним туалетом, она приготовила себе два больших бутерброда с сыром и уселась за компьютер, чтобы проверить, что новенького появилось у прокурора Экстрёма, и почитать интернет-издания различных дневных газет. Уже было заметно, что интерес к убийству в Энскеде падает. Затем она открыла папку с расследованиями Дага Свенссона и принялась внимательно читать записи его бесед с журналистом Пером-Оке Сандстрёмом, который пользовался услугами проституток, состоял на побегушках у секс-мафии и что-то знал о Зале. Кончив читать, она налила себе еще кофе, села к окну и стала обдумывать прочитанное.

К четырем часам план был готов.

Ей потребуются деньги. У нее имелись три кредитные карточки. Одна из них была выписана на Лисбет Саландер и потому практически бесполезна, вторая — на Ирене Нессер, но Лисбет старалась ею не пользоваться, так как предъявлять паспорт Ирене Нессер было рискованно, третья — на фирму «Уосп энтерпрайзис» и обслуживалась со счета, на котором лежало десять миллионов крон. По этой карточке можно было переводить деньги через Интернет, и ею мог воспользоваться любой человек, но при этом ему все же пришлось бы предъявлять удостоверение личности.

Она пошла на кухню, открыла жестянку из-под печенья и вынула из нее пачку бумажек. Наличными у нее нашлось по меньшей мере 950 крон. Кроме того, имелось еще 1800 американских долларов, залежавшихся с тех пор, как она вернулась в Швецию. Доллары можно было разменять в любом магазине «Форекс», не обнаруживая себя, и это несколько улучшало дело.

Она надела парик Ирене Нессер, оделась соответствующим образом и положила в рюкзак смену одежды и коробочку с театральным гримом. Теперь можно было покинуть Мосебакке и отправиться во вторую экспедицию. Она дошла пешком до Фолькунгагатан, оттуда до Эрстагатан и за несколько минут до закрытия зашла в магазин «Ватски». Там она купила изоляционную ленту, блок, тали и восьмиметровую хлопчатобумажную якорную веревку.