Миллениум. Тетралогия.

Ларссон Стиг

Соня Мудиг вывела Лисбет Саландер из полицейского управления, просто спустившись с ней и Анникой Джаннини в подземный гараж, а затем отвезла их на машине до офиса Анники на площади Чюркуплан. Там они пересели в машину Анники Джаннини. Анника подождала, пока Соня Мудиг скроется из виду, завела мотор и поехала в сторону района Сёдермальм. Когда они миновали здание Риксдага, Анника нарушила молчание.

— Куда? — спросила она.

Лисбет на несколько секунд задумалась.

— Можешь выпустить меня где-нибудь на Лундагатан.

— Мириам By там нет.

Лисбет

покосилась на Аннику Джаннини.

— Она почти сразу после выхода из больницы уехала во Францию. Если захочешь с ней связаться, то она живет у родителей.

— Почему ты мне не говорила?

— Ты не спрашивала.

— Хм.

— Ей надо было отключиться. Микаэль дал мне утром вот это, сказав, что тебе это может понадобиться.

Она передала Лисбет связку ключей, и та взяла ее, не говоря ни слова.

— Спасибо. Можешь выпустить меня где-нибудь на Фолькунгагатан?

— Ты не хочешь говорить мне, где живешь?

— Позже. Я хочу, чтобы меня оставили в покое.

— Хорошо.

Покинув здание полиции, Анника включила мобильный телефон, и тот начал пищать, как раз когда они проезжали Шлюз. Анника взглянула на дисплей.

— Это Микаэль. Он в последние часы звонит каждые десять минут.

— Я не хочу с ним разговаривать.

— Твое дело. Но можно, я задам тебе личный вопрос?

— Да?

— Что тебе все-таки сделал Микаэль, что ты его так сильно ненавидишь? Ведь если бы не он, тебя, скорее всего, упекли бы сегодня в сумасшедший дом.

— Я Микаэля не ненавижу. Он ничего мне не сделал. Просто сейчас не хочу с ним встречаться.

Анника Джаннини покосилась на свою подзащитную.

— Я не собираюсь вмешиваться в твои личные дела, но ты в него влюблена, не так ли?

Лисбет смотрела в боковое стекло, ничего не отвечая.

— Мой брат совершенно безответствен, когда дело касается женщин. Он трахается направо и налево, не понимая, какую боль может причинять женщинам, которые рассматривают его как нечто большее, чем случайно подвернувшегося парня.

Лисбет посмотрела ей в глаза.

— Я не хочу обсуждать с тобой Микаэля.

— Ладно, — согласилась Анника. Она припарковалась у тротуара, немного не доезжая Эрстагатан. — Здесь подойдет?

— Да.

Они немного посидели молча. Лисбет не делала попыток открыть дверцу машины. Через некоторое время Анника заглушила мотор.

— Что будет дальше? — спросила в конце концов Лисбет.

— Дальше… начиная с сегодняшнего дня ты больше не являешься недееспособной и можешь делать, что хочешь. Сегодня в суде мы добились своего, но еще остается целый ряд бюрократических формальностей. В Комитете по надзору за органами опеки и попечительства пойдут разбирательства по поводу ответственности за случившееся, и возникнут вопросы о компенсации и тому подобном. Да и расследование преступлений будет продолжаться.

— Мне не нужна никакая компенсация. Я хочу, чтобы меня оставили в покое.

— Я понимаю. Но твое желание большой роли не играет. Этот процесс пойдет независимо от тебя. Я бы предложила тебе

нанять адвоката, который сможет представлять твои интересы.

— А ты не хочешь продолжать быть моим адвокатом?

Анника потерла глаза. После такого тяжелого дня она чувствовала себя совершенно опустошенной. Ей хотелось поехать домой, принять душ и подставить мужу спину для массажа.

— Не знаю. Ты мне не доверяешь. А я не доверяю тебе. У меня нет никакого желания втягиваться в долгий процесс, где мои предложения или попытки что-либо обсудить будут наталкиваться на глухое молчание.

Лисбет долго сидела молча.

— Я… я плохо умею поддерживать отношения. Но на самом деле я тебе доверяю.

Это прозвучало как извинение.

— Возможно. Твое неумение поддерживать человеческие отношения — не моя проблема, но она станет моей, если мне придется представлять твои интересы.

Молчание.

— Ты хочешь, чтобы я и дальше была твоим адвокатом?

Лисбет кивнула. Анника вздохнула.

— Я живу на Фискаргатан, девять. Над площадью Мусебакке. Ты можешь меня туда отвезти?

Анника еще раз покосилась на свою подзащитную, но в конце концов завела машину и предоставила Лисбет показывать ей дорогу. Они остановились неподалеку от нужного дома.

— О’кей, — сказала Анника. — Давай попробуем. Вот мои условия. Я буду представлять твои интересы. Мне надо, чтобы ты не уклонялась от встреч, когда ты мне понадобишься. Если мне потребуется знать твое мнение по поводу того, как мне действовать, я хочу получать четкие ответы. Если я позвоню и скажу, что ты должна встретиться с полицейским или прокурором или сделать что-либо другое, касающееся расследования преступлений, значит, я оценила ситуацию и пришла к выводу, что это необходимо. В таком случае я требую, чтобы ты появлялась в условленном месте, в нужное время, без всяких препирательств. Ты сможешь с этим жить?

— О’кей.

— И если только ты начнешь выкидывать фокусы, я прекращаю быть твоим адвокатом. Тебе это понятно?

Лисбет кивнула.

— Еще одно. Я не желаю участвовать в какой-нибудь драме между тобой и моим братом. Если у вас с ним имеются какие-то проблемы, тебе придется с ними разобраться. Но он тебе в любом случае не враг.

— Я знаю. Я разберусь. Но мне нужно время.

— Что ты собираешься делать?

— Не знаю. Ты сможешь связываться со мной по электронной почте. Я обещаю отвечать при первой возможности, но не исключено, что я буду проверять почту не каждый день…

— От того, что ты обзавелась адвокатом, ты не становишься крепостной. Этого пока вполне достаточно. А теперь вылезай из машины. Я смертельно устала и хочу поехать домой и лечь спать.

Лисбет открыла дверцу машины и выбралась на тротуар. Закрывая дверцу, она остановилась. Она, похоже, пыталась еще что-то высказать, но не находила слов. Аннике на какой-то миг показалось, что она выглядит чуть ли не беззащитной.

— Все нормально, — сказала Анника. — Иди домой и ложись спать. И не впутайся во что-нибудь в ближайшее время.