Миллениум. Тетралогия.
Шрифт:
– Безусловно. Мне жаль, но я должна продолжать поиски.
– О’кей, – разочарованно сказала Габриэлла. – Я сделаю вид, что этого разговора не было. Удачи!
– Спасибо, – ответила Эрика и продолжила перебирать своих знакомых.
Габриэлла вернулась на совещание в глубокой задумчивости. Что же хотела Эрика? Она не поняла этого. И все же ей казалось, что она о чем-то догадывается… Но в ее мыслях ничего проясниться не успело.
Как только она вошла, все сразу замолчали и посмотрели на нее.
– О чем шла речь? – спросила Хелена Крафт.
– Просто кое-что личное.
– Что тебе потребовалось выяснять именно сейчас?
– Что
– Мы говорили о произошедшем на Свеавэген, но, как я подчеркнул, у нас пока нет достаточной информации, – сказал руководитель отдела Рагнар Улофссон. – В данный момент ситуация хаотичная. К тому же мы, кажется, лишились источника в группе Бублански. После случившегося комиссар, похоже, совсем обезумел.
– У него есть на то все основания, – резко заметила Габриэлла.
– Да… да, об этом мы тоже говорили. Мы, конечно, не сдадимся, пока не поймем, как стрелок узнал, что мальчик находится в Центре, или откуда он знал, что тот выйдет из дверей именно в это время. Мне едва ли надо говорить, что мы не пожалеем для этого никаких усилий. Однако я должен также заострить внимание на том, что утечка совсем не обязательно произошла в полиции. Сведения, похоже, были известны многим: разумеется, в Центре, и матери с ее ненадежным женихом Лассе Вестманом, и в редакции «Миллениума». Кроме того, конечно, нельзя исключить хакерские атаки. К этому я еще вернусь. Но, если позволите, я продолжу свой отчет…
– Конечно.
– Мы только что обсуждали роль Микаэля Блумквиста, и здесь мы чрезвычайно озадачены. Откуда он мог знать о драме со стрельбой до того, как она произошла? На мой взгляд, у него должен иметься источник в близком окружении самих преступников, и тут у нас нет причин чересчур уважать право источника на защиту.
– Особенно потому, что он, похоже, пребывает в отчаянии и идет на все, чтобы заполучить материал, – вставил старший инспектор Мортен Нильсен.
– У Мортена явно тоже есть отличные источники. Он читает вечерние газеты, – язвительно произнесла Габриэлла.
– Не вечерние газеты, старушка, а Телеграфное агентство. К данной инстанции иногда питаем известное доверие даже мы, в Службе безопасности.
– Это была спланированная клеветническая статья, и ты знаешь это не хуже меня, – возразила Габриэлла.
– Не знал, что ты по уши втрескалась в Блумквиста.
– Идиот.
– Сейчас же прекратите, – вмешалась Хелена. – Что это еще за ерунда? Продолжай, Рагнар. Что нам известно о самом развитии событий?
– Первыми на месте оказались патрульные полицейские Эрик Сандстрём и Турд Ландгрен, – продолжал Рагнар Улофссон. – В настоящий момент я ссылаюсь на информацию от них. Они прибыли туда ровно в девять двадцать четыре, когда все закончилось. Торкель Линден был убит выстрелом в затылок, а мальчик… ну, тут мы не знаем. Есть свидетельства, что в него тоже попали – на тротуаре и мостовой имеются пятна крови. Но полной уверенности у нас нет. Мальчик исчез в красной машине «Вольво», и нам известны части регистрационного номера плюс модель. Думаю, что мы довольно скоро установим владельца.
Габриэлла обратила внимание на то, что Хелена Крафт тщательно все записывает – в точности как на предыдущих совещаниях поступала она сама.
– Но что произошло? – спросила Гране.
– По словам двух молодых людей, студентов Института менеджмента, стоявших на другой стороне Свеавэген, это напоминало разборку между двумя криминальными группировками, охотившимися за мальчиком, Августом Бальдером.
–
– Я не так в этом уверен, – возразил Рагнар Улофссон.
– Что заставляет тебя так говорить? – спросила Хелена Крафт.
– С обеих сторон действовали профессионалы. Стрелок, кажется, стоял, наблюдая за дверью от низкой зеленой стены по другую сторону улицы, прямо перед парком. Многое говорит за то, что это был тот же мужчина, который убил Бальдера. Правда, никому, похоже, не удалось толком разглядеть его лицо – возможно, оно было как-то закамуфлировано. Но он вроде бы двигался с той же скоростью и эффективностью. А к другому лагерю относилась та женщина.
– Что нам известно о ней?
– Немногое. Одета, как мы полагаем, в черную кожаную куртку и темные джинсы. Молодая, темноволосая, вроде бы с пирсингом, немного похожа на рокершу или панка, и еще маленького роста и какая-то взрывная. Она появилась ниоткуда, бросилась на мальчика и спасла его. Все свидетели сходятся на том, что она едва ли обычный человек из толпы. Женщина мчалась так, будто специально тренировалась, или, во всяком случае, как будто ей уже доводилось бывать в подобных ситуациях. Она действовала крайне целеустремленно. Далее – машина «Вольво»; и тут у нас противоречивые сведения. Кто-то утверждает, что она просто случайно проезжала мимо и что женщина с мальчиком вскочили в нее на ходу. Другие – прежде всего парни из Института менеджмента – считают, что машина являлась частью операции… В любом случае боюсь, что нам на голову свалилось еще и похищение.
– Какой же в нем смысл?
– Вопрос не ко мне.
– Значит, получается, что женщина не только спасла мальчика, но и похитила его? – спросила Габриэлла.
– Похоже на то, а разве нет? Иначе она уже наверняка проявилась бы.
– Как она попала на место происшествия?
– Пока неизвестно. Но один свидетель, бывший главный редактор профсоюзной газеты, говорит, что женщина показалась ему знакомой или попросту известной, – ответил Рагнар Улофссон.
Он добавил что-то еще, но Габриэлла уже перестала слушать. Она даже оцепенела и подумала: «Дочь Залаченко, это должна быть дочь Залаченко», – хотя, конечно, знала, что данное определение крайне несправедливо. Дочь не имела с отцом ничего общего. Напротив, она его ненавидела. Однако Габриэлла стала рассматривать ее как дочь Залаченко с тех пор, как несколько лет назад прочла о деле Залы все, что могла найти. И пока Рагнар Улофссон высказывал свои соображения, ей подумалось, что все встало по своим местам.
Еще накануне Габриэлла увидела несколько точек соприкосновения между бывшей сетью контактов Залы и группировкой, называвшей себя Пауками. Но тогда она отвергла эту мысль, посчитав, что существуют пределы того, насколько преступники способны развить свою компетентность. Проделать путь от потрепанных типов, тусующихся в кожаных жилетках по мотоклубам и листающих порножурналы, до воровства новейших технологий – это звучало неправдоподобно. Тем не менее эта мысль засела у нее в голове, и Габриэлла даже подумывала, не могла ли девушка, которая помогла Линусу Бранделю отследить вторжение в компьютеры Бальдера, оказаться дочерью Залаченко. В одном из документов Службы безопасности, касавшемся этой женщины, значилось: «Хакер? разбирается в компьютерах?», и хотя вопрос казался скорее случайным, вызванным тем, что женщина получила на удивление хорошие отзывы о своей работе в «Милтон секьюрити», было ясно, что она уделяет много времени изучению преступного синдиката отца.