Миллениум

Симонов Николай

Им было хорошо слышно, как Наина Иннокентьевна от удивления икнула, стала хватать воздух, а потом заорала:

— Ах ты, коза драная! Да я тебе глаза выцарапаю! Да я Дмитрию Васильевичу про тебя такое расскажу, что он тебе мозги вышибет! Поэтесса сраная!

Исчерпав запас ненормативной лексики, Наина Иннокентьевна, судя по характерному грохоту, в порыве ярости разбила свой мобильный телефон об пол или об стену.

— Женщины! Кто вас поймет? — Галыгин театрально вздохнул и развел руками.

— Что делать! Как утверждал один мой знакомый, единственная женщина — не стерва хранится в Международном бюро мер и весов во Франции,

причем, на складе, как не соответствующая стандартам, — улыбнувшись, сказала Елена Сергеевна.

По дороге на работу Галыгин, еще раз взвесив все "за" и "против", пришел к выводу, что развод — самое верное и единственное разрешение проблемы. Его основополагающие жизненные установки столкнулись с глупостью, пошлостью и жадностью Наины Иннокентьевны и вылились в постоянную конфронтацию, приводящую к стрессовым ситуациям. Вряд ли Витек станет жалеть его в будущем за то, что он терпел всю жизнь его мать только для того, чтобы у него были оба родителя. Судя по реакции на звонок Елены Сергеевны, никакого Пети у Наины Иннокентьевны нет, и, наверное, никогда не было, и она сказала это, чтобы возбудить в нем ревность и заставить, сломя голову, мчаться в город на Неве для выяснения отношений.

Поток машин медленно двигался по Ленинградскому шоссе в сторону Центра. Вчерашний снегопад и оттепель сменились десятиградусным морозом, и на проезжей части улиц и тротуарах было скользко. Зазвонил мобильный телефон. По определившемуся номеру Галыгин понял, что звонят из Санкт-Петербурга. Он подумал про Наину Иннокентьевну, но ошибся. Звонил тесть. Даже не поздоровавшись, Иннокентий Игнатьевич начал осыпать его бранью. В заключительной фразе, касающейся Наины Иннокентьевны, Галыгин почувствовал явную угрозу:

— Если ты посмеешь еще раз оскорбить мою дочь, то я тебя… сгною… сверну в бараний рог, измочалю, ты… ты сдохнешь!

— Она сама заявила мне, что выходит замуж за какого-то Петра Ивановича, — попытался осадить тестя Галыгин, на что тот отреагировал совершенно спокойно, будто для него это — не новость.

— Если она встретила более достойного, чем ты, человека, то это не значит, что ее надо оскорблять и поливать грязью! Веди себя, как мужчина! — произнес тесть нравоучительным тоном.

— Да не оскорблял я ее! — чуть ли, не плача, завопил Галыгин и услышал в ответ короткие гудки.

В этот момент Галыгин по-настоящему испугался. Потому что, когда человек, которого ты очень хорошо знаешь, — он имел в виду не тестя, а Наину Иннокентьевну, — вдруг столь стремительно преображается в хама и клеветника, это по-настоящему сбивает с ног. Его мудрый покойный отец — "батяня", как называл его Галыгин, — утверждал, что у каждой женской истерики есть конкретная цель — устроить отношениям эмоциональную встряску, спровоцировать мужчину, напомнить ему, каким сокровищем он обладает. Батяня подразделял "женские эксцессы" на два типа: обыденные, чтобы привлечь внимание к собственной персоне, и фатальные, чтобы вызвать землетрясение в Альпах — явление страшное, где запросто можно перейти тонкую грань между "напугать" и "растоптать".

На охраняемой стоянке перед фасадом здания Вычислительного центра в ряд стояли три автомобиля отечественного производства. Четвертая машина — дорогая иномарка, проехав через шлагбаум, встала отдельно. В вышедшем из кабины Bentley мужчине в синей джинсовой куртке Галыгин узнал начальника управления информационных технологий г-на Климова и поспешил

припарковаться рядышком, а затем, заглушив мотор и распахнув дверь, приветствовал его пожеланиями здоровья и удачи в наступающем году.

— А., Галыгин, привет! Приехал решать проблему двух тысяч? — пошутил г-н Климов.

— Две тысячи для меня не проблема! — ответил в том же духе Галыгин, давая понять, что этот анекдот ему известен.

Предъявив охране свои документы и пройдя через рамку металлоискателя, Галыгин и г-н Климов отметились в автоматизированной системе пропускного режима, поднялись по пандусу и вошли в лифтовой холл. Пока они ждали лифт, Галыгин для поддержания разговора попытался пошутить:

— Американские специалисты по проблеме 2000 года утверждают, что больше всего от этого может пострадать Россия:

— Почему? — удивился г-н Климов.

— Ельцин может зависнуть на третий срок, — сдерживаясь, чтобы не засмеяться первым, сказал Галыгин.

Шутка г-ну Климову очень понравилась, и он спросил у Галыгина, как он намерен решать вопрос своего трудоустройства, не подозревая, что тот еще ничего не знает о предстоящем увольнении. Растерявшись, не зная, что ему и подумать, Галыгин сказал, что его больше устраивает работа на аутсерсинге, то есть на дому.

— Правильно. Больше свободы — больше денег, — одобрил его намерение г-н Климов.

Прибыл лифт, и они поднялись на седьмой этаж, а дальше каждый пошел в сторону своего кабинета. Услышав доносящийся из-за двери шум пылесоса, Галыгин, чтобы не мешать уборщице, проследовал по коридору на лестничную площадку к месту, отведенному для курения. Прежде, чем закурить, он снял куртку-дубленку, положил ее на подоконник, достал мобильный телефон и набрал номер Антона Шлыкова.

Вежливо поздоровавшись, он доложил своему другу и непосредственному начальнику о том, что прибыл на работу и ждет от него "ценных указаний". Антон, судя по приветствию: "Атос, вы живы?" — с утра пребывал в хорошем настроении. Напомнив Галыгину о том, что сегодня — последний день последнего года XX века и второго тысячелетия, он попросил его "особенно не напрягаться", а если ему будет нечем себя занять, то он может ознакомиться с файлом "Жизнь и удивительные приключения инженера Кускова, перенесенного НЛО в другое пространство и время…". Указанный документ ему пару часов назад удалось на своем домашнем компьютере открыть с помощью утилиты, написанной каким-то умельцем из Тамбова для снятия паролей забывчивых юзеров. Он уже начал знакомиться с текстом и переслал его копию на e-mail Галыгина. И еще Антон сказал, что у него есть для него две новости: хорошая и плохая, — которые он прочтет, когда откроет ящик своей электронной почты.

С шестого этажа по лестнице в курилку поднялись две симпатичные девушки из бухгалтерии Объединенной расчетной системы (ОРС). 31 декабря 1999 года почти все банки работали без клиентов, но межбанковские расчеты и внутрибанковские операции через систему электронных платежей продолжали осуществляться. Одна из девушек — двадцатидвухлетняя стройная блондинка Леночка Чеснокова — была ему хорошо знакома, так как приходилась Наине Иннокентьевне двоюродной племянницей. Галыгин помогал молодому специалисту-экономисту устроиться на работу в ОРС и оказывал содействие в разрешении конфликтных ситуаций, поскольку начальство первое время его протеже не особенно жаловало по причине отсутствия необходимых знаний и опыта.