Миллиардер-3. Конец игры
Шрифт:
—О чем речь, — сказал Казбек. — Хорошие люди должны помогать друг другу, не так ли?
Он протянул Петровскому свою жесткую ладонь. Глядя в улыбающееся лицо бригадира монтажников, Валерий Игоревич почувствовал легкий укол беспокойства — как будто кавказец знал что-то, о чем он, Петровский, даже не догадывался.
—Да, Валерий Игоревич, — обернулся Казбек уже от самых дверей, — ребята там спрашивали — можно им билеты на премьеру?
Все хорошее настроение Петровского куда-то улетучилось — до премьеры оставались считаные дни, а
—Видите ли, Казбек…
—Да я все понимаю, — Казбек улыбнулся страшноватой волчьей улыбкой, — но они же не в партер просят. Куда угодно, хоть на балкон, хоть на приставные — сами понимаете, такое раз в жизни бывает.
Петровский даже не удивился тому, что бригадир монтажников знает, что такое приставные места, — так ему было неудобно.
—Ребята старались… — мягко давил Казбек.
«В конце концов, добрые отношения с Белениным стоят того, чтобы отказать нескольким незначительным чиновникам из мэрии», — решил Петровский и улыбнулся Казбеку.
—Хорошо, дорогой Казбек. Вообще-то все места у нас давным-давно расписаны, но вы и ваша бригада просто спасли эту премьеру. Передайте вашим сотрудникам, что билеты на них будут выписаны. Правда, партера действительно обещать не могу…
—И не надо! — выставил перед собой ладони бригадир. — Я же понимаю, партер — это для больших людей. Говорят, тут сам президент будет?
—Президент — вряд ли, — покачал головой Петровский, — но люди из его администрации и из правительства — непременно. Кстати, Казбек, извините за нескромность, ваши сотрудники… у них у всех есть регистрация?
—Конечно, — еще шире улыбнулся кавказец. — И московская прописка есть. Все есть. А что, проверять будут?
—Разумеется, — кивнул Петровский. — И милиция, и ФСО.
—Пусть проверяют, — засмеялся Казбек. — Мы законы уважаем.
Аляска, Токантис, осень 2011
Юрген Хольт толкнул тяжелую деревянную дверь и вошел в полутемный зал «Бара Эдди». В руках он держал зачехленный спиннинг.
—Мне говорили, в этих краях варят отличный глинтвейн с брусникой, — сказал он, подойдя к стойке.
Эдди, считавший что-то на огромном, допотопного вида калькуляторе, поднял глаза и смерил Хольта взглядом.
—Брусники в это время года днем с огнем не сыщешь, — ответил он, удовлетворившись увиденным.
Хольт оглянулся. В баре в этот ранний час не было ни души — только в углу спал, уронив седую голову на руки, какой-то доходяга.
—Меня прислал Лотар, — сообщил он бармену. — Со мной еще семнадцать парней. И нам всем нужно оружие.
Эдди почесал шрам над левой бровью.
—А цифры? — спросил он, подумав. — Лотар называл какие-нибудь цифры?
—О да, — сказал Хольт. — Вот что он просил передать: восемь единиц, двенадцать и шесть, а также дата гибели отряда «Омега» в Судане — день и месяц.
В глубине темных глаз Эдди что-то мелькнуло.
—ОК, —
Он вернулся через десять минут. Хольт одиноко сидел за столиком, потягивая минеральную воду.
—Все верно, — сказал Эдди. — Денежки на счету. Оружие у меня в подвале, можете забирать. Только лучше это делать ночью — меньше посторонних глаз.
—Конечно. — Хольт допил минералку и поднялся. — Извини мое любопытство, приятель, откуда ты знаешь об отряде «Омега»?
Эдди снова коснулся своего шрама.
—Я там служил, — ответил он. — Из всего отряда нас выжило двое — я и полковник Батчер. А вытащил нас мужик, которого звали Лотар. Не побоялся опуститься на вертолете в самое пекло, прямо в толпу разъяренных черномазых суданцев. У него было забавное оружие, у этого Лотара, — вроде ружья с широким коротким дулом, оно косило черномазых, как траву. Вот они и испугались. А если бы не Лотар, крышка нам всем.
Хольт испытующе смотрел на него.
—Ты знаешь, зачем нам оружие?
—Догадываюсь, — пожал плечами Эдди. — Да только дело это не мое. Хотите тряхнуть жирных мерзавцев, которые продали страну евреям, черномазым и латиносам, — в добрый путь. Я препятствовать не стану.
—Что ж, спасибо, камрад, — сказал Хольт.
Обнинск, осень 2011
На торжественное открытие первой ретрансляционной башни мобильной сети «Черника» Андрей Гумилев прибыл с небольшим опозданием.
Трасса «Москва — Киев» была забита машинами, и даже автомобили с мигалками медленно продирались сквозь плотный, без единого просвета, левый ряд. Катарина недовольно морщила носик, глядя на тягучий, как патока, поток.
—Нужно было лететь на вертолете.
Гумилев запросил областной филиал Московской службы спасения — оказалось, впереди, на пятьдесят восьмом километре трассы, произошла крупная авария, три большегрузных трейлера столкнулись, перегородив всю дорогу. Андрей невольно поежился: ему трудно было отделаться от мысли, что и эта катастрофа тоже как-то связана с планами заговорщиков. Хотя, конечно, это полный бред — зачем Четвертому Рейху понадобилось переворачивать грузовики?
Ретранслятор в Обнинске был похож на изящный розовый куб, над которым возвышалась ажурная решетчатая башня с белыми полусферами антенн наверху. Когда «Мерседес» Гумилева подъехал к кубу, вокруг уже собралась довольно большая толпа. Андрей и Катарина под вспышки фотокамер вышли из машины и направились к башне.
Андрей под аплодисменты перерезал красную ленточку (этот обычай всегда раздражал его) и разбил бутылку шампанского о стальную опору ретранслятора.
—Поздравляю, Андрей Львович, — к нему подошел солидный мужчина с сонным, слегка обрюзгшим лицом — заместитель министра связи Берман. — Я, признаться, не верил, что вам удастся пробить этот проект. Тем более за столь короткое время.