Миллион долларов, или Особенности национальной свободы

Антонов Борис Иванович

Внутри «наследство» выглядело больше чем снаружи. В доме была просторная кухня и три практически одинаковые по площади комнаты, выходящие дверями в общий коридор.

– Проходи. – разуваясь, и показывая, куда поставить обувь сказал, «Большой». – Кухня на право, а тебе туда. – махнул он, рукой указав на вторую слева комнату, и скрылся в первой, плотно притворив за собой дверь.

В комнате, куда прошел Валя, стоял обеденный стол, с приставленными к нему, старыми, витыми стульями. В дальнем от входа углу, на старинном комоде, громоздился большой телевизор. Разложенный диван расположился у левой стенки, к правой от двери стене, был прислонен очень красивый и очень старый шкаф, с резными дверцами, и вставками на них, из не прозрачного стекла. Оглядев комнату, Валя сразу же определил, что «Большой» проживает здесь

холостяком. Несмотря на относительную чистоту, следов присутствия женщин в доме, Матвееву разглядеть не удалось. Вернее сказать, наоборот, удалось разглядеть полное отсутствие следов, присутствия женщин. Выражалось это в следующем, в первых, на широких подоконниках четырех окон комнаты, не было ни одного цветочного горшка, обязательного атрибута хозяйки помещения. Во-вторых, разложенный диван – книжка, был на скорою руку прикрыт одеялом, без всякого покрывала сверху, ни одна уважающая себя, владелица помещения, ни допустит такой вольности. В-третьих, стоявший в комнате стол, не был укрыт скатертью, и его поцарапанная, и потрескавшаяся столешника, прямо-таки, кричала. – «Прикройте меня, пожалуйста». Будь у Сергея девушка, она бы первым делом, спрятала с глаз долой, это зрелище. В-четвертых, на красивом и старом шкафу, только в одном месте, возле ручки правой двери, судя по всему той, которой и пользовался «Большой», блестела поверхность. Оставшаяся площадь резного шкафа, была покрыта ровным слоем пыли, что придавало мебели, еще более винтажный вид.

– Один живешь? – спросил Валя, усаживаясь за стол, и не произвольно смахивая пыль со стола.

– Ага. Один. – входя в комнату, держа в левой руке бутылку водки, а в правой большой заварочный чайник, ответил Сергей.

– Не скучно? – принимая из рук «Большого» бутылку, продолжил расспрашивать Валя.

– Не когда скучать. Работы выше крыши. – направляясь в кухню, ответил хозяин.

В ожидании его возвращения, Матвеев, принялся рассматривать принесенную Сергеем бутылку, которая, хоть и была похожа на настоящую, но все- таки вызывала, некоторые подозрения.

– Что за водка? Не отравимся? – задал он вопрос, «Большому» когда тот вернулся.

– Этой? – зачем-то переспросил Сергей в ответ. – Этой, никогда? Как показалось Вале, с гордостью произнес гостеприимный хозяин, ставя на стол тарелки с не хитрой закуской.

Опасения Валентина не были напрасными, в последнее время вся страна, пила много, и исключительно сплошной денатурат, наводнивший в огромных количествах, свободную страну, и продававшуюся круглые сутки, в ларьках и киосках. Отдельной строкой в списке алкогольной продукции стоял спирт «Рояль», разбавив который, можно было получить четыре, а то и пять бутылок, якобы водки. Названия же, импортного алкоголя, так вообще открыто говорили о своем предназначении. Чего стоило только одно из них «Черная смерть», которое было написано на литровой бутылке с изображением человеческого черепа в джентельменском цилиндре. Скорее всего, производитель, не скрывая своих планов, таким образом, говорил, свободным и демократичным Россиянам. – «Упейтесь до смерти суки». Страна же, совсем недавно пережившая «сухой» закон, и ошалев от ощущения свободы, и такого разнообразия водки, помноженным на отсутствие работы, в ответ на этот «вызов», запила. Запила страшно и сильно, запила так, как только может запить страна, в миг потерявшая все, но помнящая о своем былом величии. Запила подойдя, со всей присущей ей ответственностью к поставленной перед ней задачей, уничтожить весь алкоголь на планете. Запила, с пьяной гордостью, улыбаясь миру, беззубым ртом, развалившейся армии. Запила, успокаивая, саму себя, придуманным лозунгом. – «Россию, водкой не испугаешь». Запила что бы, не было стыдно за прошедший, пьяный день. Запила, что бы, не было страшно, за день грядущий. В этой ежедневной борьбе с водкой, не взирая, на потери бойцов, слепоту и глухоту, от употребляемой отравы, своих сыновей, разбитые семьи, и брошенных детей, страна, некогда свергнувшая царизм, пережившая гражданскую войну, и разгромившая фашизм, с упорством фанатика продолжала пить, доказывая неизвестно кому, что русских перепить невозможно. Каждый день, на улицах всех сразу, без исключения городов, пьющей страны, умирали, отравившись «сувухой», освобожденные от тоталитарного режима Советского Союза, россияне. Страна, оплакивая сгинувших от водки

сыновей, пила еще больше, поминая безвременно погибших, еще дальше уходя в запой, длившийся уже второй год.

На подъезде к Минску, Валентин свернул налево, в направлении объездной автодороги, не собираясь ночью, колесить по улицам Белорусской столицы. Вскоре, с правой стороны, промелькнул стоявший на обочине знак, сообщавший водителям, что через девять километров, будет заправочная станция.

– «Лишь бы на ней был бензин» – подумал Валя, прижав педаль газа. Появившаяся через три минуты в зоне видимости, заправка, мало напоминала работающую. Свет в домике оператора не горел, ни один из стоявших вокруг станции, осветительный столбов, также не был включен.

«Может протянуть до следующей». – в первую секунду мелькнула мысль в голове Вали, но заметив в несколько метрах от будки оператора, вспыхнувший огонек сигареты, Матвеев резко свернул с трассы.

Остановившись возле колонки, предварительно оглянувшись по сторонам, и не заметив ни чего подозрительного, Валя вышел из автомобиля. Потянувшись, разминая затекшую поясницу, он закрыл двери «лады» на замок, и направился в сторону курившего в сторонке оператора.

– Доброй ночи. – издалека поздоровался «перекуп» с заправщиком.

Работник заправки, не ответил. Молча продолжая курить, он, разглядывал, машину Валентина.

– Бензин есть? – подходя ближе, спросил Валя.

Вместо ответа оператор, по-прежнему, не глядя на Матвеева, спросил. – Новая?

– Была бы новая, из Самары бы ехал. – ответил Валя. – Бензин есть? – еще раз спросил он.

– Понятно. – пропустив вопрос Матвеева, мимо ушей, произнес заправщик, и щелчком отбросил, далеко в сторону окурок. – Какой тебе? – плюнул он себе под ноги, и наконец- то, посмотрел на покупателя.

– Девяносто третий.

– Найдем. Подходи к окошку. – развернулся заправщик, и скрылся за углом операторской. Простояв у окошечка, минут пять, и не дождавшись, когда из стенки выедет деревянный лоток для денег, Валя постучал в темное окно будки.

– Уснул что ли? – раздражено крикнул он, оператору.

– Щас! – отозвался тот, и пропал еще на пару минут.

– «Дебил» – собираясь уходить, мысленно обозвал Матвеев, странного заправщика.

Словно услышав, не произнесенные вслух, ругательства, оператор, крикнул, – Еще минуточку. – и вытолкнул из стенки лоток.

– За двадцать пять литров, сколько? – достав и отсчитывая деньги, наклонился к лотку, Валя.

– Пятьдесят рублей. – донеслось из будки.

– А что так дорого? – положив купюру на полочку лотка. – спросил Валя. – Сорок пять везде стоит.

– Инфляция. – ответил оператор, и задвинул лоток с деньгами. – Иди, сейчас включу. – скомандовал он.

– «Кретин». – снова мысленно обозвал Валя заправщика, и пошел к машине.

Не торопливый оператор включил колонку через пять минут, как раз, в тот самый момент, когда Валентин уже собрался идти в его сторону, ругаться.

– «Черт с тобой» – плюнул Матвеев, нажав на клавишу заправочного пистолета. – «Запомнить надо, эту скотину и не останавливаться здесь больше». – решил он для себя.

Стрелка счетчика, колонки начала медленно перепрыгивать от цифры к цифре. Когда она отсчитала двадцать литров, колонка вздрогнув, остановилась. Удивленно посмотрев на счетчик, Валя, не поверив в такую наглость оператора, оставив пистолет в баке, с самым серьезным видом направился к будке.

– Охренел что ли? – с силой ударил он, по темному стеклу. – Где еще пять литров, сука!

Оператор молчал.

– Включи колонку, тварь! – еще раз и сильнее ударил в стекло Валя.

– У меня все прошло точно. – услышал он голос оператора. – Ты двадцать пять просил, я двадцать пять включил.

– Выйди, посмотри, сука, что ты там включил. – заорал Матвеев в стекло. – Или давай еще пять литров, или я сейчас пистолет с колонки срежу и будем считать, что в расчете!

– Попробуй только! – грозно крикнул в ответ заправщик.

– Хорошо! Сам напросился! – развернулся Валя в сторону машины. – «Совсем охренел, сволочь» – открывая автомобиль и шаря в сумке в поисках ножа, негодовал Матвеев. – «Мало того, что на пятак, больше взял, так еще и бензин скрысил, тварь». – вытащил он из сумки, обыкновенный, но очень острый, кухонный нож, который всегда возил с собой на всякий случай.