Миллион открытых дверей
Шрифт:
— Да. То есть мы посылаем Йевана Петравича спрингером в Утилитопию, а оттуда он отправится суборбитальным лайнером к Земле Святого Михаила. Там спрингер заработает не раньше чем через несколько месяцев.
Аймерик одобрительно кивнул.
— Йеван — тот, кто нужен для такой работы. Сюда он прибыл как миссионер, но его не радовала малочисленность новообращенных. Так что он, наверное, рад тому, что возвращается к своей родной церкви в Новоархангельске.
Аймерик глубоко вздохнул и огляделся по сторонам. Пауза затянулась. Биерис смотрела на Аймерика так, словно видела впервые.
Наконец Аймерик встал, взял со стола кофейник и подлил себе кофе.
— Со мной все иначе, понимаете? Совсем не так, как с Йеваном. Ведь я покинул Нансен только из-за того… В общем, мне тогда было восемнадцать, а что это такое? Восемнадцать стандартных лет жизненного опыта, а по часам — двадцать пять. Все равно срок немалый, и улетел я с Нансена только потому, что полет был в одну сторону, без возврата.
Безусловно, я отправился сюда, по большому счету, потому, что мне безумно нравилось все, что я видел или читал о культуре Новой Аквитании и планеты Уилсон. Но что мне больше всего нравилось во всем этом — я признаюсь в этом, companho, — так это то, что Новая Аквитания не была Каледонией и что находилась она не на Нансене.
Так что прежде чем мы будем разговаривать дальше — непременно ли надо посылать именно меня? Перелет сюда благополучно пережили сорок два каледонца, и почти все из нас были экономистами — тогда Каледония экспортировала практически только специалистов в этой области. Но разве хотя бы кто-нибудь из нас когда-нибудь хотел вернуться обратно?
Премьер-министр кивнул и прокашлялся.
— Восемнадцать человек с тех пор покончили с собой. Шестнадцать женаты и имеют малолетних детей, и… ну, в общем, вы понимаете, почему мне не хотелось бы отправлять в Каледонию семью с малолетними детьми.
— Это мудро и гуманно, — отметил Аймерик. — Стало быть, остается восемь.
— Трое страдают тяжелыми эмоциональными расстройствами, — сообщил премьер-министр. — Шесть лет анабиоза да еще шесть лет в замкнутом пространстве корабля, а потом попадание в цивилизацию, где свободы намного больше, чем у вас на родине, — с таким не всякий справится. Думаю, по этой же причине произошло и такое число самоубийств. Из пяти остающихся только у вас есть опыт работы в области экономики и в правительстве, и вы — единственный из троих, против кого не высказывалось серьезных обвинений в преступной деятельности.
Аймерик вздохнул.
— Следовательно: или я, или никто?
Посол пожала плечами.
— Мы могли бы отправить людей из Межзвездного Корпуса Координации…
— Я согласен, — заявил Аймерик.
Посол гневно глянула на него.
— Это прекрасно подготовленные люди, и хотя нам очень хотелось бы, чтобы туда отправились вы, я не сомневаюсь в том…
— Вам непременно нужен тот, кто хорошо знает Каледонию, — прервал ее Аймерик. — У ваших бюрократов и здесь, где все запросто, бед было по горло с освоением местных традиций…
— Что ж, — поджав губы, недовольно проговорила посол. — В свое время персонал в МКК набирался исключительно с
— Ну да, — кивнул Аймерик. — Те работники МКК, которые пытались навести здесь порядок, с тех пор пошли на повышение, и теперь у них еще больше власти. А желание обратить аборигенов в истинную веру, как правило, со временем не ослабевает. И позвольте заверить вас в том, что каледонцы не вынесут и одной десятой того, что способны вынести оккитанцы. — Он бросил взгляд на стену, глубоко задумался и наконец изрек:
— Нет, вы правильно поступили, попросив меня отправиться туда. И я должен это сделать. — Тут глаза его едва заметно сверкнули, и он спросил:
— А кто следующий кандидат после меня?
— Фейт Максуини.
Лично я понятия не имел о том, что это за особа, но для Аймерика это сообщение, похоже, стало последней каплей.
— Полагаю, я должен стартовать отсюда? Как скоро?
Король, посол и премьер-министр переглянулись и медленно кивнули. Тут до меня окончательно дошло, что все происходящее действительно представляло собой собеседование перед назначением на работу и что если бы Аймерик пожелал, он бы мог запросто убедить их в том, что он — не тот кто им нужен. То, что он этого не сделал, было очень на него не похоже, но, собственно, на него не было похоже все, что он делал с того мгновения, как в кабачок Пертца вошел король.
— Отбытие отсюда, верно, — сказала посол. — Завтра в семнадцать часов. Но чем скорее вы там окажетесь, тем лучше будет в плане взаимоотношений Гуманитарного Совета с каледонским правительством. Вас все устраивает?
Аймерик рассмеялся — и я понял, что уже несколько часов не слышал, как он смеется.
— Ja, ja, конечно! — Он в упор посмотрел на премьер-министра и добавил:
— Только помните: я отправляюсь в путь вместе с друзьями и не стану заниматься ничем особо важным.
Посол явно оскорбилась, но продолжала:
— Постарайтесь не есть и не пить за три часа до спрингер-транспортировки. Завтра вам, вероятно, лучше воздержаться от употребления спиртных напитков. Спрингер-транспортировка с дифферентом чуть более одного процента у многих неважно сказывается на желудке. С собой вы можете взять багаж весом до двадцати пяти тонн, так что, если желаете, мы можем сейчас же заняться погрузкой.
— Это было бы славно. Мне бы только не забыть забрать белье из прачечной и раздать долги. — Аймерик медленно обвел взглядом комнату. — Если это все, то получается, что у меня дел — выше крыши. Так что, companho…
— Есть еще одно, — оборвала его посол. — И, вероятно, это относится к вашим друзьям. В последние годы для людей, занимающихся подобной работой, расширен перечень льгот. Вы можете взять с собой в качестве персональных помощников — или как вам будет угодно их именовать — до восьми друзей или родственников. — Глаза посла блеснули, и хотя она была официозная дама и уж никак не красотка, я проникся к ней теплыми чувствами. — Вероятно, это поможет вам не сойти с ума.
— Вы явно плохо разглядели моих товарищей, — усмехнулся Аймерик. — Я с ними общаюсь отнюдь не для того, чтобы не сойти с ума.