Миллион причин умереть
Шрифт:
– Ну?! Чего тебе еще надо?! – завопил Сергей, хватая растерявшуюся под гнетом всех этих новостей Ольгу за плечи и сильно встряхивая. – Думаешь, его папа начнет ментам мстить?! Черта с два! Те просто выполняли свою работу. Он начнет искать ту самую сучку, что запрятала его дорогое чадо за решетку, в результате чего сын погиб!
– Что же мне теперь делать? – Оля часто-часто заморгала, прогоняя слезу. Расставаться с мечтой о скором возвращении домой ей совсем не хотелось. – Продолжать жить здесь? Но я не хочу! Я хочу домой!!! Она вырвалась из объятий Сергея, хватка которого становилась невыносимо
Время... Ей нужно было время, чтобы все как следует обдумать и взвесить. Ольга прошла на кухню и достала из холодильника едва початую бутылку коньяка. Когда-то рюмка-другая оказывали действенное влияние на ее нервную систему, и в ней теплилась надежда, что так будет и сейчас. Она налила себе стопку и резким движением опрокинула внутрь. Пахучая жидкость обожгла гортань, отчего на глазах вновь выступили слезы.
Ну что за чертовщина такая! Почему она не может вернуться?! Какой-то там папаша, в гроб бы его мать!.. Если ему надо найти ее, он бы давно нашел. Не составило же огромного труда накопать о ней сведений той же Татьяне, вкупе с папашкой ее славным. Почти все разузнали...
А с другой стороны, вернувшись, она может подставить под удар своих родственников. Хотя, не вернувшись, тоже может подставить. Ребята с достаточно серьезными намерениями удостовериться в ее смерти могут лишь при наличии ее собственного трупа. А в той могиле, посещаемой ее матушкой, насколько Ольге известно, гроб-то был зарыт пустой...
Сергей Анатольевич возник в кухне за ее спиной, подобно черному ворону – вестнику несчастья и погибели, и прокаркал в самое ее ухо:
– Вам нельзя сейчас домой, милая леди.
– Почему? – Ольга, не оборачиваясь, плеснула в рюмку еще коньяка и протянула его следователю. – Выпьете? Нет? Как хотите. Тогда я за вас...
– Ольга Владимировна, уж извините, буду называть вас тем именем, под которым знаю... Дело в том, что с месяц назад в РОВД вашего города от вашей матери поступило заявление об осквернении могилы ее дочери.
– А именно?
– Гроб с телом «покойной» бесследно исчез.
Именно эта мысль и пришла ей в голову за две минуты до его появления в кухне. Раз копали там, значит, копнут и дальше...
– Значит, мне надо бежать и отсюда. – Ольга повернулась и пристально вгляделась в глаза следователя.
Что-то там таится на самом дне их ментовском?.. Что-то уготовил он ей – этот парень с честным взором? Не просто же так, ох не просто, наплевав на выходные, тем более новогодние выходные, рыл он землю носом в поисках сведений, в которых она так нуждалась. Пусть треплется сколько угодно о чувстве благодарности за оказанную ею помощь в розыске опасного преступника. Пусть вешает ей лапшу на уши об исполнении данного им слова без остановки. Нет, она, Ольга, знает, что не тот это случай. Не может парень с таким сознанием делать что-то просто так. Не существует в его протокольных извилинах признательности отдельно от его должностной заинтересованности...
– Зачем же бежать? – начал он вкрадчиво, чем еще больше утвердил ее в подозрениях. – Живите пока здесь.
– Пока? Когда кончится это пока? – насмешливо протянула Ольга, дохнув на мента запахом коньяка. – Пока на меня не выйдут большие ребята? И тут появляется Сергей
– Ну уж прямо и перевод, – следователь все же немного сконфузился.
– А почему нет, Сергей Анатольевич?! За такой короткий промежуток времени сразу такая раскрываемость! Маньяка поймали – раз. Заказное убийство предотвратили – два. Только тут есть один малюсенький нюансик...
– Какой же?
– Сумеете ли вы предотвратить это самое заказное убийство? Не опоздаете ли? Ведь как обычно в боевиках бывает: полиция приезжает, когда уже гора трупов имеется в наличии и намеченное злодейство уже свершилось.
– Зачем же так пессимистично? – Сергей Анатольевич досадливо хмыкнул. – А вы, я смотрю, очень умная девушка, Ольга. Не буду вас обманывать: да, действительно, мне очень бы хотелось поймать за руку этих парней. Но хотелось бы поймать до того, как... И не за звезду я стараюсь, поверьте. И переезжать никуда не хочу. Кстати, в Москву меня зовут уже года полтора.
– И что же вы? – Ольга недоверчиво покосилась на него. – Не верю я вам! Что хотите делайте – не верю.
– Ваше право, – сказал тот после паузы и, саданув что есть силы по притолоке двери, пошел на выход, чуть ли не крича: – Уезжайте! Мотайте на все четыре стороны! Только кто вас защитит?! Кому вы там нужны?!
– А здесь?! А здесь я кому нужна?! – крикнула ему вслед плаксиво Ольга. – Вы же обо мне забудете на второй день после свершившегося. Вон ваш коллега, по чьей милости я здесь ошиваюсь, даже и не вспомнил обо мне ни разу!
Сергей Анатольевич резко затормозил и покачал отрицательно головой.
– А вот на сей счет, милая леди, вы сильно заблуждаетесь.
– Что вы этим хотите сказать?!
– А у кого, по-вашему, я разжился всеми этими сведениями? С кем, по-вашему, я мог общаться на эту тему вообще, если эта тема для многих прочих закрыта?
– Не хотите ли вы сказать...
– Именно, дорогуша, именно! – Сергей Анатольевич взялся за ручку входной двери и раздраженно ее подергал. – Ну что за мужик, в самом деле! Дверь на соплях мотается, ручка – не лучше... А по поводу моего коллеги, Оля... Это не я кинулся на поиски информации, так для вас необходимой. Это мой тезка позвонил нам и лично сам со мной имел беседу. Так, собственно, я обо всем и узнал. Как видите, вы сильно ошиблись на его счет. Волнуется он, переживает. Потому как ответственность за вас чувствует. Вот так-то вот, милая леди.
Чудно, но Ольга застыдилась. Ей бы в панику кинуться: если прежний Сергей Анатольевич забил во все колокола, значит, дело совсем дрянь. А она вдруг совестью начала маяться. Голову повесила. Губы задрожали, перед мысленным взором всплыло его усталое лицо с мешками под глазами. А в ушах звучал заботливый голос, предостерегающий, напутствующий...
– Не надо думать о нас слишком плохо, – продолжал поучать между тем, стоя у открытой двери, тутошний Сергей Анатольевич. – Да... И завязывайте поскорее с этим Отелло. Пока не влюбились в него или, не дай бог, не забеременели. Пропащее это дело – ставить на него.