Миллион с Канатной
Шрифт:
— Он на колчаковских фронтах был ранен, — шепнула Алена, когда, тяжело фыркая и дыша, как загнанный гиппопотам, брат неспешно направился к ним.
Но Володя сразу увидел, что это неправда. Это был тот самый тип «героического» красного командира, который привык отсиживаться в тылу, обдирая до нитки местных крестьян, заливаться под завязку самогоном и заедаться отобранными продуктами, посылая других рисковать — разумеется, на те самые колчаковские фронты.
— Это мой брат, Славко Патюк, — сказала Алена, и Володя, успевший уже изучить и понять украинский язык, еле сдержался, чтобы не рассмеяться, потому что
— С вашего позволения позвольте отрекомендоваться... Вольдемар Сосновский. Владимир.
— Чего? — осклабился красный комиссар. — Гы...
Алена ойкнула и закрыла лицо руками. На нем проступала крестная мука, и Володя даже ее пожалел.
— Гы... — снова осклабился братец, — самогон пьешь?
— Пью, — решился Володя.
— Ну пойдем, выпьем. Сгоним волну! — Так состоялось знакомство красного комиссара и бывшего князя. И завершилось оно к вящему удовольствию обеих сторон.
Во время застолья брат Алены признался, что невзлюбил Одессу.
— Не бабы, а сплошные кривляки, — жаловался он Володе, к которому почему-то проникся душой, — ломаются, сюсюкают. Ручки им целуй... Кобылы тощие! Не, мне таку бабу надо — просту, деревенску, шоб за курями, там, смотрела и убиралася в доме. Шоб выпить с ней можно было. Самогону хлопнуть — и на сеновал! А эти ваши ломаки городские, шо по паркету кривляются в рюшиках, — то шо, бабы? Баба гарна з села!
Володя сочувствующе вздыхал и делал вид, что глотает самогон — отвратительное пойло, воняющее сивухой и гнилыми сливами. Впрочем, брат Алены был настолько увлечен собой, что этого не замечал.
Сосновскому не составило труда быстро изучить довольно простой характер этого красного командира. Он пытался изображать жизнерадостного и добродушного человека, но на самом деле был малодушен, завистлив, труслив, обладал не очень развитым интеллектом и злобной, мелочной душой. Будучи человеком неумным, от природы он, тем не менее, обладал цепкой жизненной смекалкой, позволяющей решать примитивные жизненные задачи на вполне достойном простейшем уровне — в том окружении, где не требовалось ни культуры, ни благородства, ни интеллекта.
А потому среди красных он быстро освоился, сделал блестящую карьеру и очень скоро стал большим начальником в городе. Время благоприятствовало таким, как он.
Узнав, что Володя встречается с Аленой, ведь она порекомендовала его как своего жениха, братец осклабился:
— Тю... та когда свадьба?
— Скоро! — вспыхнула Алена.
— А то дывысь, пристрелю, гада!
— Свадьба скоро, — перепугался Володя.
— Оце гарно! Это надо отметить, — обрадовался братец.
Три дня Володя пил с этой скотиной, потерявшей человеческий облик. И клял себя, а заодно и всю свою судьбу, на чем свет стоит! Брат Алены был ему омерзителен до тошноты. Но, будучи трезвым по жизни, Володя понимал, что дружба с таким вот красным братом — это единственный для него шанс подняться наверх. Так и произошло.
К концу третьего дня, облив холодной водой из ведра свою жирную голову, брат Алены профыркал:
— Та ты писака, сестра казала?
— Журналист, — скромно подтвердил Володя, перепугавшись, что слово «писатель» будет братцу
— А шо пишешь?
— Да всё.
— Оце добре! А мине тут редахтор газетенки в городе потрибен. Говорят, газетенка нужна в городе. Ну пойдем, я тебя представлю в Ревкоме. Будешь редахтор.
И на следующее утро с абсолютно протрезвевшим братом Алены Патюком (Пацюком — у Володи был просто нервный тик от его фамилии!) Сосновский предстал перед страшным Революционным комитетом.
Едва большевики захватили в Одессе власть, как в городе моментально закрылись все газеты, выходившие при белых. Большая часть сотрудников была арестована, а затем и расстреляна. Не избежал этой жуткой участи и надменный редактор «Одесской жизни», бывший учитель гимназии. Меньшей части удалось скрыться и засесть в подполье.
Как и все власти мира, большевики не любили журналистов. Их раздражали те, кто сотрудничал в белых газетах. Но, занимаясь такими репрессиями, они вдруг стали перед серьезной дилеммой: необходимо было открывать газеты в городе, среди местного населения обязательно нужно было продолжать пропаганду, а где взять сотрудников? Кто будет это делать? На этом фоне Володя Сосновский показался настоящим подарком судьбы.
Кроме того, он не сотрудничал с белыми газетами. Этот факт члены Ревкома проверили очень тщательно. Даже бывший редактор «Одесской жизни» показал на допросе, что выгнал Сосновского из редакции, потому что тот был красный шпион. А среди членов Ревкома был друг покойного Антона Краснопёрова, незабываемого редактора Володи. И тот помнил, что Краснопёров очень Володю хвалил.
Таким образом Сосновского встретили весьма благосклонно и даже предложили сесть.
— Вы описывали пролетарский мир одесских бандитов, подчеркивая их конфликт с буржуазией, с мещанством, — подчеркнула одна очень строгая дама, фамилию которой Володя с перепугу даже не запомнил, — это очень важно для становления нашего нового мира.
— Ну, да, — по-дурацки заметил Володя.
— Вы не были уличены в порочащих вас связях, — продолжала дама, и Володя моргнул, — и вы собираетесь жениться на девушке истинно пролетарского происхождения. Это поступок, который характеризует настоящего революционного человека.
Дама серьезно говорила что-то еще, но Володя вдруг запомнил только два слова — «порочащая связь». А из-за угла шкафа, из темной и узкой впадины между шкафом и стеной, вдруг вышла его порочащая связь, его единственная порочащая связь, обдав такой нестерпимой волной боли, что Володя едва не застонал в голос.
Ярко, четко он вдруг увидел огромные, сияющие глаза Тани. Он так и не понял, почему она вдруг пришла к нему в этот момент. Только вся его душа, разбитая на куски как фарфоровая кукла из истории с сумасшедшей убийцей с Привоза, вдруг закровоточила с такой страшной силой, что Володя едва не захлебнулся в этом потоке. Он не слышал, что продолжали ему говорить несколько человек сразу — в комнате стоял сплошной гул. А потом вдруг все замолчали.
— Значит, с завтрашнего дня — вы новый главный редактор революционных «Одесских новостей», — сказала дама, — вы будете работать в тесном сотрудничестве со мной. Помните, что ваше главное оружие — это революционная пропаганда. Вы должны показать все, на что вы способны. Поздравляю с назначением!