Миллионер

Тарасов Артём

Тогда я предложил поехать в ресторан, посидеть там и периодически звонить подруге. Если она придет домой – хорошо, а если нет, тогда подумаем, что делать!

И Настя согласилась. Мы поехали в ресторан. Бокал шампанского, казалось, смягчил Настю, и она стала даже улыбаться моим шуткам и слушать рассказы. Воодушевленный ее красотой, я, как мне казалось самому, блистал остроумием и был очень интересен. Около одиннадцати вечера, к огромному моему сожалению, подруга объявилась. Я вызвался проводить девушку, захватил с собой бутылку «Бифитера»,

и мы поехали к подруге. Но пригласить меня войти, а потом выгнать через несколько минут было невежливо…

«Бифитер» оказался просто ужасной гадостью. Около часу ночи абсолютно пьяная подруга заявила: так, я вас оставляю и ухожу в другое место! Но красавица сильно возмутилась:

– Ни в коем случае, ты не так поняла, это малознакомый человек. Он просто помог мне тебя дождаться! Как ты можешь такое предлагать!

Между подругами возник разлад. Я почувствовал большую неловкость и стал прощаться. Настя извинилась передо мной за слова подруги и попросила заехать за ней утром, в половине шестого, чтобы подвезти на избирательный участок.

Ночью в постели я не переставал думать о Насте, сексуальные фантазии будоражили организм и рисовали картины завтрашнего свидания. Практически не поспав, с головой, гудящей от смеси шампанского с «Бифитером», я появился у двери вчерашней квартиры ровно в половине шестого.

Пришлось звонить достаточно долго. Наконец за дверью раздался жутко недовольный голос. «Что вам надо! Как можно в такую рань! Я сама доеду! Хватит ко мне лезть со своими ухаживаниями!»

Такой прокол после сладостных ночных видений я не мог пережить!

Обозлившись, я уехал на участок, а она опоздала к своей «букве» на целых два часа!

Ей, конечно, сделали выговор. Я подошел поздороваться, но лучше бы этого не делал! Она мне вообще не ответила! Как будто я был главным виновником ее нынешнего самочувствия и вообще всей избирательной кампании в СССР!

Но что я мог поделать с тем, что выглядела она даже в таком невыспавшемся состоянии потрясающе!

Я решил ее просто не замечать. В течение дня мы часто шли навстречу друг другу, и я отворачивался в сторону. Все же остальные мужчины не просто на нее смотрели, но доставали ее комплиментами, повышенным вниманием и глупыми предложениями. Это все больше и больше ее раздражало.

Вечером, уже после выборов, она вдруг подошла ко мне.

– У меня большие неприятности, – начала она разговор.

– В чем дело? Я вас слушаю, – максимально холодно ответил я.

– Понимаете, люди, которые со мной работали на участке, собираются ночью, после выборов, праздновать окончание этого мероприятия. Они уже там режут колбасу, водку выставили! Сумку мою отобрали, чтобы я не уехала! Вы же должны понимать, в каком я жутком состоянии нахожусь… Вы не могли бы меня оттуда вызволить?

Ладно. Я ворвался на чужой участок и молча вырвал сумку Насти из рук очкастого мужчины. Все видели, что на своем участке я был «за главного», сами они пьяными пока не были и на конфликт или

драку не решились. Мы прошли с Настей к машине.

Мне надо было завезти какие-то протоколы в НИИ по дороге, потом я собирался заехать домой, а шофера отправить с Настей в Ясенево. Но прямо около НИИ, как только я вышел из машины, ко мне подошел заместитель директора, выпивший и довольный окончанием мероприятия. Он увидел Настю сквозь стекло и обалдел! Мне пришлось их познакомить и замдиректора буквально вытащил Настю из машины и уговорил зайти на секунду в НИИ.

Когда мы вошли в комнату для приемов, там, конечно, уже был накрыт стол и все мои сослуживцы праздновали окончание мероприятия. А как же иначе – всесоюзная традиция!

Замдиректора буквально силой усадил Настю за стол, все собравшиеся загалдели по поводу ее внешности, мужчины стали петь ей дифирамбы и пить водку за женщин. Ей поставили рюмку, тарелку с салатом и передали бутерброд с докторской колбасой. Меня отсадили подальше, и мне оставалось только наблюдать за происходящим.

Часа в два ночи Настя резко поднялась и крикнула:

– Все! Я уезжаю! Не могу больше!

Она сверкнула взглядом в мою сторону и вышла в коридор. Я выбежал следом за девушкой. На ходу в коридоре я извинялся за причиненные неудобства, потом, уже на улице, сказал ей, что сейчас договорюсь с водителем, чтобы он отвез ее в Ясенево.

Сам же подбежал к водителю и прошептал:

– Слушай, не вези ее в Ясенево, только ко мне на Ждановскую соглашайся! Понял?

Он кивнул.

– Настя, опять неприятность! – сказал я, отойдя от водителя к девушке. – Он говорит, что в Ясенево не поедет ни за какие деньги. Готов только подбросить на Ждановскую. Там я живу. Другие маршруты не согласованы…

Она махнула рукой.

– Хорошо. Вези меня куда хочешь, мне уже все равно! Я спать хочу, понимаешь? Я устала от всего!

Так я привез Настю домой. Моя бабушка, хоть привыкла к разным гостям, тоже была поражена ее невероятной красотой – настолько Настя выделялась из всех остальных женщин.

– Ее зовут Настя, и она хочет спать! – сказал я бабушке, которая никогда не ложилась, пока я не возвращался домой.

Я постелил ей на раскладушке, установив ее подальше от своей постели, пожелал спокойной ночи и заснул. Это был трудный, но умнейший ход с моей стороны.

А утром произошло чудо. Мы как будто одновременно открыли глаза. Солнце пробивалось через неплотно закрытые шторы, и с улицы слышалось щебетание птиц. Она посмотрела на меня своими прекрасными глазами, улыбнулась чарующей улыбкой и сказала:

– Доброе утро! Вообще-то мне очень неудобно на раскладушке! Я даже продрогла ночью!

Я вскочил с кровати, поднял ее на руки вместе с одеялом и перенес к себе в постель. У нас получился замечательный секс, подогретый столь долгими ожиданиями и фантазиями, но обреченный на несвободу звуков и выражения эмоций из-за того, что бабушка давно проснулась за тонкой стенкой.