Миллионер
Шрифт:
– И я даже знаю, кто из милицейских чинов тебя сдал, Миша?
– Кто?
– Подполковник Рушалович.
– Не знаю. Меня били и требовали, чтобы я подписал документы на квартиру, машину, дачу. На все. А как мне жить? Они подумали?
Я посмеялся: каждый думает только о самом себе. А тот, кто выступает против Системы, получает деревянный тулупчик. Деревянный, не поняли меня, тулупчик, что это значит? Гроб, объяснил и похвалил дилера за упрямство, если бы подписал бумаги - уже кормил подземную фауну.
– Крысиный
– Если уж вы, дети Изральевы, не выдержали пресса перемен, то, что говорить об остальных?
– Мы выдержали, - хлюпал горбатеньким носом.
– Это все она... Мая... исчадия ада.
И был прав. В деле, где главную роль играет красивая женщина с мозгами кобры, жди сюрпризов, самых неожиданных и разных. Очевидно, Маю интересует только позитивный результат. И если он требует милосердия, то, пожалуйста, килограмм милосердия. Если для успешного дела требуется жестокость, пожалуйста, килограмм пиздюлей. И так далее. Принцип - никаких принципов: великий принцип для победителей, шагающих по трупам.
Тогда можно объяснить, почему такие "качели" по отношению ко мне: то больно бьют, то лелеют, как орхидею. И с одной целью - получить результат. Аутист - вот цель моих недругов. Приз призов. Кубок мира.
Ожидают ли они адекватного ответа от меня, тушинского простака? Уверен, нет. Первое впечатление от меня - чудило и мудило в одном флаконном теле. Это не представительный господин Василий Сухой в серебристом своем БМВ, за спиной которого стояла "спортивная" рать. С такими сшибиться - себя уважать. А с меня, пролетария без портков, что взять? Ничего, кроме букета ароматных проблем. Такого нечаянно раздавишь, как клопа, а вони, как от слона.
В этом мое преимущество - я исключен из списка борющейся стороны. По мнению моих недругов, я сторона хоронящаяся - глубоко и далеко. Они надеялись, что я выведу их на аутиста. Но удалось сбежать обоим, и теперь они где-то тихо мышами сидят в российских недрах. Следовательно, у меня есть шанс действовать так, как хочу.
Моя цель проста - силой оружия завоевать свободу нам с Илюшей. Аутисту она, может, и не нужна, он и так свободен, а вот мне она необходима, чтобы, если жить, то жить в согласии с самим собой.
Я ожидаю капитана Горкина с нетерпением - он должен сыграть роль информатора. К счастью, он приезжает на "Волге" один. Зачем мне брать лишний грех на душу? Капитан в штатском похож на учителя информатики в средней школе. Не спеша проходит от машины к старому корпусу. Я, защищенный сумраком коридора, жду его у двери. И когда он переступает порог, наношу профилактический удар рукояткой ТТ по незащищенным шейным позвонкам. Повторю: били меня - бью я!
Обыскиваю, нахожу казенный ПМ. Прекрасно! Теперь вооружен до зубов в буквальном смысле слова. Волоку безвольное тело вниз, в подвал, где в страхе и надежде ждет меня Миша.
– Все нормально, - обращаюсь к нему.
– Живой. Дохлики нам пока не
– Не нужны, - с напряжением соглашается.
Я присаживаюсь перед поврежденным врагом, бью по щекам:
– Сейчас глазки откроет и ротик, - приставляю пистолетное дуло ТТ к тщательно выбритой щеке.
– Эй, Роман Романович!
– Обращаюсь с уважением. Хватит притвору изображать.
Словно услышав мой голос, капитан Горкин вздрагивает. Птичье-пленочная смурь спадает со зрачков. С недоумением смотрит на меня, потом узнает:
– Мукомольников?!
– в голосе нет испуга, скорее - восхищение.
– Ты, сукин сын своего народа! Ну-у-у... ты, как говно на туфле. Вытираешь, вытираешь...
– Роман Романович, не буди во мне зверя, - ткнул дуло в рот.
– Будешь говорить по делу...
– Играешь с огнем!
– промямлил.
– А вы все? Подожгли дом родной со всех сторон и пляшите на радостях, - был патетичен, каюсь, - козлы!
– И продолжил: - Мне терять нечего, а тебе, Ром-Ром, есть: семья, дети, служба. Выбирай?
– Чего надо?
Приятно иметь дело с людьми, понимающими те или иные обстоятельства. Другой на месте капитана Горкина начал бы проявлять мужество и героизм, и его пришлось бы пристрелить. На этом проблемы упрямца бы закончились, а мои бы начались. А так полный порядке: все остались при своих интересах. Капитан Горкин при жизни и погонах, а я с нужной мне информацией.
– Мукомольников, я тебя найду, - пообещал, когда уяснил, что впереди у него жизнь, не омраченная никем и ничем.
– Ищи ветра в поле, - толкал капитана в подвальчик-кубрик.
– Хотя зачем? Сам подумай. Ты хочешь стать майором? И дальше, и дальше: до генерала? Будешь надувать щеки и командовать. Кр-р-расота! Посиди, подумай, - и закрыл дверь на засов.
Странные люди, делаешь им доброе дело, а они выказывают недовольство. Как говорится, на всех не уходишь. Всегда найдется страдательная сторона. Уверен, что капитан Горкин не понимает, как ему повезло. На него я зла не держал, он был служака до мозга костей, и выполнял лишь вышестоящие приказы.
Не повезло тем, кто отдавал ему приказы. Они были приговорены к смерти - и не мной. Я лишь исполнитель.
Так получилось, что мне пришлось возвращаться в Тырново не одному. После того, как завершил свою миссию и собирался уезжать, спасенный Миша Брувер кинулся ко мне, причитая:
– Они меня найдут, они меня найдут, они меня найдут.
– Прячься, - посоветовал.
– А куда? Я не знаю-ю-ю, - театрально ломал руки.
– Они убьют, они страшные, они...
Я посоветовал прекратить стенания. Черт знает что! Не тарабанить же столь впечатлительного дилера в деревеньку Тырново? А почему бы и нет? Угрозы он не представляет. Такой не может представлять никакой опасности. Может статься, окажет помощь информацией о своей двоюродной сестричке по имени Мая. И я принимаю решение: