Миллионер
Шрифт:
«“Почему вы так рано уходите с работы – еще только десять часов вечера?” – спросили консультанта. “Извините, ребята, но я в отпуске”», – вспомнил Максимов профессиональный анекдот и посмотрел на часы.
Они показывали уже половину одиннадцатого.
«Поеду домой. Хоть сегодня буду пораньше».
Максимов выключил компьютер, убрал в сейф документы, надел бежевое кашемировое пальто и вышел, поставив дверь на сигнализацию.
В коридорах и похожих на спортивные площадки служебных помещениях в стиле «открытое пространство» никого не было.
Максимов подошел
«Наверное, жених», – подумал Максимов и в одиночестве спустился на лифте в гараж.
Екатерины дома не было.
«Опять тусуется», – безразлично подумал Максимов.
Он принял душ и в одиночестве лег на широкую кровать. Несколько минут листал журналы, потом погасил свет причудливой лампы на тумбочке – его все же сводили в «органоморфные» бутики, где он приобрел этот желтоватый светильник в форме сердца.
Заснул сразу, как провалился в черную пропасть, и не слышал звука открываемой двери.
Екатерина появилась через два часа, долго возилась в душе, потом – осторожно, чтобы не разбудить, – пристроилась рядом с Максимовым.
Пронзительные телефонные трели раздались в пять утра. Звонили одновременно три мобильных телефона, выданных Максимову в «Интер-Полюсе», и городской телефон в кабинете.
– О Господи! Да выключи ты телефоны, – простонала Екатерина сквозь сон.
Максимов соскочил с кровати и поднес к уху первую попавшуюся трубку.
– Александр Михайлович, это дежурный «Интер-Полюса» Смирнов, – по-военному четко доложили в трубке. – Вас срочно вызывают на работу.
– Кто вызывает? – выдавил из себя Максимов.
– Господин Дронов. Вызвали также господина Литвина и руководителей департаментов. За вами послали автомашину.
«Что-то серьезное приключилось», – подумал Максимов, впрыгивая в брюки, натягивая на ходу сорочку и пиджак.
Галстук он сунул в карман. «Надену по дороге. Вроде все – документы на месте».
– Ты такой незаменимый? – услышал он недовольный голос Екатерины, выбегая на улицу.
В конференц-зале во главе стола уже восседал Дронов.
Рядом в своей обычной манере, словно птичка на жердочке, устроился Литвин.
В отличие от Дронова, который выглядел свежим, будто и не ложился спать, Литвин имел помятый вид – лицо покрылось пятнами, под глазами набухли мешки. Было очевидно, что он не засыпает, не приняв стакан водки, – более изысканные напитки плохо сочетались с его образом, – и ранняя побудка была для него особенно мучительной.
Максимов заметил за столом директора финансового департамента Кострова, молодого, но уже весьма авторитетного менеджера с внешностью героя-любовника. «Непросто ему в бухгалтерии», – подумал Максимов, которому рассказывали, что красивый Костров был постоянным объектом сексуальных домогательств женщин, преобладавших в финансовом департаменте. К чести Кострова, следовало, однако,
В зал вошли, а точнее, ворвались поднятые с постелей руководители налоговой и юридической служб, а также главный логистик Саблин, крупный и полный мужчина, с грохотом усевшийся за стол для заседаний, поближе к главным действующим лицам.
Литвин приподнял усталые веки, с мучительной тоской посмотрел на Саблина и на всякий случай отодвинулся от опасного соседа – как бы не задавил ненароком.
– У нас чрезвычайная ситуация, – сообщил Дронов. – Только что на складах арестована продукция, предназначенная для зарубежных поставок. Через два-три часа в компанию прибудут комиссии проверяющих, которые будут трясти нас по поводу нарушений налоговой дисциплины. Можно ожидать также обвинений в подкупе таможенников. В общем, наезд по полной программе. Хорошо, что добрые люди предупредили нас заранее. Есть время подготовиться, правда, его совсем немного.
– Маски-шоу будут? – озабоченно поинтересовался Саблин, который уже дважды пережил это представление и сохранил о нем самые неблагоприятные воспоминания.
– Вроде удалось договориться, что на этот раз без фанатизма обойдутся. Но мы должны проявить полную готовность сотрудничать с компетентными органами.
– Меня беспокоит утечка сведений из компаний, – не поднимая глаз от стола, заметил Костров. – Явная наводка на компанию. Мы в финансовом департаменте обеспечиваем сохранность информации. Возникают вопросы: как она просочилась, по каким каналам, в каком объеме? Если мы не будем представлять всей картины, будет крайне сложно работать.
– Я тоже хотел бы это знать! – сказал Дронов и посмотрел на Максимова: – Может, вы нам подскажете?
– Вы полагаете, что утечку допустили консультанты? – Максимов не собирался прятать голову в песок и всем своим видом показывал, что готов к жесткому разговору.
– Не исключаю! – Дронов также был настроен на открытый конфликт.
«Он хочет воспользоваться этой ситуацией, чтобы прикрыть наш проект. Может, он сам все это и организовал. Предлог хороший», – подумал Максимов.
– Не будем ссориться, – подал голос пробуждающийся к жизни Литвин. – Эту тему нужно обсуждать с господином Рюминым и с нашим Наблюдательным советом. Я имею в виду господина Крюкова. Они обо всем договаривались. А мы чего будем понапрасну собачиться?
– Господин Литвин прав, – довольно громко сказал Максимов. – Эти вопросы относятся к компетенции руководителей наших двух компаний. Я же со своей стороны могу только подтвердить, что группа консультантов не нарушала коммерческую тайну и мы к этой чрезвычайной ситуации никакого отношения не имеем.
– Надеюсь, – проворчал Дронов.
– Вы требуете, чтобы мы свернули свою деятельность, я так понимаю? – спросил Максимов.
– Вот уж нет! Продолжайте, и чем активнее, тем лучше! – Дронов сделал округлый жест рукой, словно обрисовывая размеры огромного арбуза. – В глобальном, так сказать, масштабе.