Миллионер
Шрифт:
– Занятно. Мне бы такое в голову не пришло.
– А я смотрю и на этот памятник, и вообще на все окружающее и не могу привыкнуть. Максимов гордится, что нас поселили на Арбате, а меня там все раздражает. Город очень агрессивный.
– В тебе заговорили гены: твои предки жили в деревне, а ты в прошлой жизни была лесной козочкой или деревом.
– Спасибо, Гудков, за достойную оценку моих умственных способностей!
– Самым умным деревом на свете и самым красивым. – Гудков взял руку Екатерины и поцеловал.
– Не надо.
– Почему?
–
– А я люблю тебя.
– Ты хочешь, чтобы я предала Максимова? Он мне ничего плохого не сделал, только хорошее. А сейчас у него вообще проблемы. Не позавидуешь. Мне его даже жаль.
– А меня не жаль?
– Все в прошлом, я тебя предупреждала.
– Ну ладно. – Гудков тяжело вздохнул. – Ты лучше скажи: почему до сих пор не устроилась работать?
– Не нравится что предлагают. Все должности какие-то сугубо подчиненные. Хотелось бы творческой свободы, а это нужно заслужить. Я же не дура, понимаю. Москва – это столица мужчин. Женщин, особенно умных, к интересным делам не допускают.
– Абсолютная неправда. Настолько неверно, что я даже удивлен. У нас же матриархат!
– Ты шутишь?
– Дошутились. Проанализируй ситуацию во всех крупных компаниях, за редким исключением. В большинстве из них – банки, рекламные фирмы, торговля, туризм – почти везде женщины если не на первой роли, то уж точно на второй. Именно они реально рулят всеми процессами, а мужики друг с другом встречаются и темы перетирают. Я тебе могу привести массу примеров. Они долго терпели, а сейчас дорвались до власти.
– Почему же у меня не выходит?
– Входной билет очень дорогой. Нужно себя наизнанку вывернуть, чтобы доказать свою ценность. Но если доказала, тогда держись! И ты это прекрасно понимаешь, даже если сама себе в этом не признаешься. Поэтому и ощущения такие – город агрессивный, люди злые, никто меня не любит. Понятно, что агрессивный, а какой он должен быть? Все меняется, бурлит, формируется. В этом и интерес.
– Ты – идеалист! В жизни все случайно происходит. Встретились два человека, поняли друг друга и обо всем договорились. Или не встретились! Миг, мгновение – не заметил, упустил, и все прошло мимо. Я только сейчас понимаю, что не нужно было уезжать в Лондон. Уехала и упустила многие возможности – их не вернешь.
«Несчастлива она с Максимовым. Фактически сама в этом призналась. А со мной была бы? Тоже не факт».
– Ты красивая и умная, у тебя все получится.
– Красивые женщины, как правило, несчастны. Мужчины их боятся. У красивых запросы большие, а выбрать нечего.
– Так уж и нечего! А как же я? Блин, даже обидно! – возмутился Гудков.
– Ты меня опять запутал. Опасный ты интригаша, мне нужно быть с тобой осторожней.
– Ладно, поздно осторожничать. Я все про тебя знаю! Но пока мы не подрались, расскажу, зачем я, собственно, тебя вызвал. Любви, как я понимаю, у нас в ближайшее время все равно не получится. Так что займемся делами, – с сожалением заметил Гудков.
«Он очень хороший человек, – подумала
– Твой муж, кажется, работает в «Интер-Полюсе»? – спросил Гудков.
– Да, и очень успешно. Начинал с консалтинга, а стал генеральным директором.
– Рад, что ты любуешься своим мужем, – не без сарказма сказал Гудков. – Но в ближайшее время оснований для гордости может поубавиться.
– Почему?
– Моя фирма получила киллерский заказ.
– Ты подрабатываешь убийцей в свободное от рекламы время?
– Что значит оторваться от родной пуповины! Я имел в виду информационное киллерство. Не менее опасное. Информация, как ты догадываешься, сугубо конфиденциальная, только для тебя. Мы получили заказ создать информационный повод для того, чтобы из «Интер-Полюса» вышвырнули Крюкова. Поганой метлой, с позором и возможным судебным продолжением.
– Максимов что-то мне говорил про Крюкова, но ты напомни, кто он.
– А он пока весьма достойный член общества, сын своих родителей, председатель Наблюдательного совета и основной акционер «Интер-Полюса», а значит, работодатель твоего мужа. Уйдут его и возьмутся за Максимова. Как в опере: «Кто боярин Шуйский промежду тут?» – проникновенно пропел Гудков.
– Неожиданный поворот. А что я могу сделать?
– Сначала допей кофе, а потом подумай: может, стоит предупредить Максимова? Если он заинтересован в Крюкове, то следует этого старого жулика сориентировать – пусть не дает пока интервью и вообще воздерживается от публичных заявлений, затихнет, уйдет в глухую оборону, растворится как тень! Не знаю, поможет ли это, но Крюков выиграет время, а оно в таких случаях – самый ценный капитал. Кроме того, Максимов должен ясно представлять, что «Интер-Полюс» ждут новые наезды. И я не исключаю, что ему лучше самому уйти из компании, пока не поздно.
– Вряд ли он согласится. Он очень упрям и не терпит, когда на него давят. Но я не понимаю, почему ты мне все это рассказываешь. Ты ведь можешь потерять выгодный контракт, если я предупрежу Максимова, а он переговорит с Крюковым. Зачем тебе это?
– На мой век работы хватит. Просто боюсь, что в вашей семье окажется сразу два безработных.
– Может, оно и к лучшему, – вздохнула Екатерина.
– Только не для меня, – сказал Гудков.
Дронов заранее вышел из дома на Большой Бронной. Два оперативника держались на некотором отдалении.
Выйдя на Тверской бульвар, Дронов не спеша пошел в сторону Пушкинской площади.
«Как Суслов», – подумал бывший генеральный директор «Интер-Полюса».
Старожилы цековского дома рассказывали ему, что секретарь ЦК КПСС по идеологии Михаил Суслов, хваставшийся тем, что по десять лет носит одни ботинки и калоши, тоже любил погулять по Тверскому бульвару в сопровождении охраны – не менее пяти человек, – которой было строго-настрого запрещено мозолить глаза и привлекать внимание честных тружеников.