Миллионы Стрэттон-парка
Шрифт:
– Да.
При всех своих недостатках Стрэттоны хранили нерушимую верность друг другу, несмотря на все внутренние склоки, оставались семьей, которая неизменно сплачивалась при первых же нападках на нее из внешнего мира.
Конрад взял конверт и отодрал липкую ленту.
Он перечитал записку, потом добрался до белого конверта.
– «Помни, – бормотал он себе под нос, читая письмо, – Кит имеет обыкновение обманывать…»
Он вынул из белого конверта еще пять сложенных листочков и прочитал тот, который лежал сверху, это
В ней говорилось:
«Эта ложь Кита стоила мне кучи денег, которые я сам передал Киту, излишне доверившись ему. Прошло много лет, пока я не понял, что он ограбил меня. Но это мелочь по сравнению со всей правдой».
Конрад положил записку на стол и взглянул на следующий листок, еще одно письмо, но отпечатанное на пишущей машинке.
– «Арн-Верити Лэбораториз»? – удивился Конрад. – Кто это?
Он прочитал письмо, которое было адресовано его отцу и помечено датой двухлетней давности.
В двух словах, лаборатория сообщала, что произвела анализ высланных ей предметов. К письму были подколоты результаты каждого анализа в отдельности, но, суммируя, они выглядели так:
«Вы направили нам три волоса, обозначенные „А“, „Б“ и „В“.
Результаты анализа на ДНК: «А» почти наверняка родитель «Б» и «А» и «Б» –родители «В».
Конрад поднял на меня глаза:
– Что все это значит?
– Это значит, что никакого цыгана нет. Его выдумал Кит.
– Но…
– Это значит, что Кит – отец Джека.
Конрад обмяк на своем стуле, мне показалось, что он вот-вот потеряет сознание.
– Я этому не верю, – выдохнул он. – Не могу. Это неправда.
– Джек совсем не похож на цыгана, – сказал я, – он больше похож на Кита.
– О Боже мой…
– Ханне не очень нравится эта история про цыгана. Она говорит Джеку, что его отцом был иностранный аристократ, который не переживет такого скандала. Если не считать этой выдумки про иностранца, все это более или менее верно.
– Ханна! – горестно воскликнул он. – Что вы собираетесь делать в отношении ее ?
– Ничего, – я удивился такому вопросу. – Теперь, когда Кита нет, мне нет надобности использовать то, что я знаю. Ханне совершенно ничего не угрожает.
– Но ведь она напала на вас!
Я вздохнул.
– Ей всегда не везло, так ведь? Ее зачали изнасилованием, ее бросила мать, и отец сделал ей ребенка. Молодые люди отворачивались от нее, дед ее не любил, но как бы он к ней ни относился, у нее был Джек, ее сын. Я не буду лишать ее этой последней радости. Точно так же, как Кит ваш близнец, Ханна, люблю я ее или нет, моя сводная сестра. Оставим ее в покое.
С минуту Конрад сидел совершенно неподвижно, потом сгреб отцовские письма и лабораторные анализы в первый коричневый конверт и протянул весь пакет в мою сторону.
– Возьмите, – решительно сказал он, – и сожгите.
– Хорошо.
Я вернулся к столу, взял конверт и пошел снова к двери.
– Приходите
Мальчики и миссис Гарднер прощались так долго, что могли бы посоревноваться с Ромео и Джульеттой, много раз повторив клятву встретиться снова. Мы с Роджером расставались не так экспансивно, но тем не менее с величайшей радостью говорили о приятной перспективе работать вместе.
– Столько еще предстоит сделать, – сказал Роджер.
Дарт обещал навестить нас после поездки в Америку. Он уже заказал билеты.
Мальчики залезли в автобус и как безумные махали в окна, и я поехал домой, к мирным границам Суррея и Сассекса.
– Хорошо провели время, дорогие? – спросила Аманда, обнимая детей. – Чем занимались, пока ваш отец старался попасть в газеты?
Они смотрели на нее непонимающими глазами. Пройдет время, и они расскажут ей, как это было, но сейчас ее вопрос ошарашил их, и они не знали, что сказать.
В конце концов Нил совершенно серьезно проговорил:
– Мы делали фруктовые пироги.
Аманда с упреком сказала мне:
– Телефон здесь буквально надрывался. – Она оглядела меня, я бы не сказал, что с большим беспокойством. – Надеюсь, с тобой все в порядке?
– Да, – ответил я. – Все в порядке.
– Прекрасно.
Она повела детей в дом. Я постоял около автобуса, ожидая, пока остынет мотор, потом забрался на дуб.
Остальные деревья уже прорезывались листочками, но дуб пока поджидал, соревнуясь с ясенем, чтобы последним покрыться зеленью. Я устроился в развилке налившихся почками ветвей, мои порезы все еще давали себя знать, но здесь мне ясно и спокойно думалось.
Через некоторое время из дома вышла Аманда и подошла к дереву.
– Ты чего это там делаешь? – спросила она.
– Так, думаю.
– Слезай. Мне нужно поговорить с тобой.
Я слез, хотя выслушивать ее мне совершенно не хотелось. Я сказал:
– Я боялся, что вернусь в пустой дом. Боялся, что ты с Джеми могла уйти.
У нее округлились глаза.
– Все-то ты вечно знаешь.
– Я боялся, что ты нашла себе кого-нибудь еще.
– Да, нашла.
Нельзя сказать, чтобы она произнесла эти слова с вызовом, но явно обдумала эти слова, прежде чем произнести их. Она все еще была чертовски хороша. Лучше б уж было по-другому.
– Я решила, что формальный развод с тобой, – произнесла она, – плохо отразится на детях. Ну, и… – она чуть-чуть запнулась, потом собралась с духом, – он женат, и у него точно такие же проблемы в его собственной семье. Поэтому мы будем просто часто встречаться. Можешь соглашаться или не соглашаться, решай сам, Ли.
Она ждала моего ответа.
Кристофер, Тоби, Эдуард, Элан, Нил и Джеми. Шесть резонов.
– Согласен, – сказал я.
Она кивнула, пакт был таким образом заключен, и она вернулась в дом.