Милочка Мэгги
Шрифт:
Пэтси понял – слишком поздно, – что он любит Мэгги Роуз и никогда не полюбит другую. Почему, ну почему он не женился на ней, когда их любовь была юна и свежа – когда ее еще не подпортили скандалы, побои и прилюдное унижение?
«Такое терпеть нельзя, – решил Пэтси. – Лучше уж умереть – или уехать в Америку…»
Америка!
Пэтси слышал, что пароходная компания оплачивала желающим проезд до Америки и находила там работу. Милях в десяти от деревни Пэтси была маленькая контора, где агент ливерпульской пароходной компании все это
Когда Пэтси вернулся домой, мать с ним не разговаривала. Она выложила на постель свое выходное черное платье и пару черных чулок, которые берегла уже двадцать лет. Взяв коробочку с затвердевшим гуталином, она чистила свои черные туфли. Пэтси попытался разговорить ее, болтая о пустяках. Но она не отвечала, пока он не спросил напрямик:
– Матушка, ты куда-то собираешься?
– И куда же мне теперь собираться, когда меня так ославили, что в деревню носа не показать? Нет, я готовлю хорошее платье, хочу, чтобы меня в нем похоронили.
– Бог даст, этого еще много лет не случится.
– Случится, еще как. Вот женишься, и в тот же день увидишь меня в гробу.
– Не заставляй меня тебя хоронить, – взмолился Пэтси.
– Заставишь меня тебя женить, тут же и похоронишь. – Мать истово начищала туфлю, надетую на свободную руку.
– Я никогда не женюсь, покуда ты жива.
– Как бы не так. «Никогда не женюсь» – как же, а оглашение в церкви про кого было?!
Пэтси потребовался час, чтобы убедить мать, что оглашение было сделано без его ведома и согласия. Она отказывалась ему верить, пока он не рассказал про побои, полученные от Рыжего Верзилы.
– Значит, он тебя избил, бедный мой мальчик, а ты сказал, что упал с велосипеда.
– Мне стыдно было рассказывать.
– И он тебя еще не раз поколотит, пока ты не скажешь «согласен».
– Да я раньше умру!
– Не умрешь ты ни раньше, ни позже. Тебя заставят на ней жениться.
– Не заставят, если уеду в Америку.
– И бросишь меня, как твои братья?
– Это ненадолго. Я пошлю за тобой до конца года.
– Ни за кем ты не пошлешь. Останешься здесь, со мной. Умри, если тебе того надобно. Но не женись и не бросай меня.
– Умереть непросто, и да простит меня Господь за то, что я так сказал, но на уме у меня того нет совсем. Я останусь, дорогая матушка, женюсь на Мэгги Роуз и не оберусь срама в графстве до конца своих дней, но мне плевать, потому что я ее люблю.
– Это все слова.
– Я так и сделаю.
Мать закрыла гуталиновую жестянку крышкой.
– Через год, говоришь? Ты за мной пошлешь?
– Клянусь.
– Значит, оно к лучшему, – она убрала гуталин. – Поезжай в Америку, найди мне жилье, и я к тебе перееду.
На следующее утро Пэтси проехал на велосипеде десять миль до соседней деревни. Щеголь из Ливерпуля, агент пароходной компании, избавил Патрика Денниса Мура от лишних хлопот. Переезд был
Разумеется, со временем Пэтси должен был выплатить полную стоимость билета, но и тут не было ничего сложного. В Америке его ждала работа. Некий Майкл Мориарити, – по мнению щеголя, он был лорд-мэром Бруклина или кем-то вроде того, – будет платить Пэтси целых пять долларов в неделю и предоставит комнату и пансион. И все это за что? Да за просто так. За уход за парой дорогих ему упряжных лошадей.
Пэтси решительно пообещал выплатить деньги за переезд. Щеголь заверил, что по-иному и не выйдет. Раз в неделю будет приходить человек из отделения пароходной компании в Бруклине и забирать два доллара из его жалованья, пока билет не будет оплачен. Пэтси согласился со щеголем в том, что остальные три доллара – это целое состояние, хоть в Америке, хоть в другом месте.
Пэтси поставил на бумаге подпись.
– В путешествии тебе понадобятся наличные деньги, – заметил щеголь.
– Черт побери, неужто компания и наличные на проезд выдает?
– Это вряд ли. Но у тебя есть велосипед. Когда уедешь, он больше тебе не понадобится. Готов избавить тебя от такой обузы за два фунта. Во вторник, когда отходит дилижанс на порт Ков, приезжай на нем, и я его заберу, а ты получишь банкноты.
Рыжий Верзила был недоволен. Мать с сестрой всегда находили, в чем его упрекнуть. Мэгги Роуз не выказывала ни намека на благодарность. Она заявила брату, что ненавидит его, потому что он избил ее возлюбленного и осрамил его и ее вместе с ним на всю деревню.
– Теперь он меня бросит, – рыдала Мэгги Роуз.
– Только через мой труп, – клялся Рыжий Верзила.
– Зачем ты встрял промеж нас? – всхлипывала она. – Я была согласна ждать, пока его мать помрет. Зачем ты ославил его на все графство?
– Любой, – горько заметил Верзила, – кто женится на такой язве, как ты, – будь его мать жива или мертва, – ославлен, и хуже ему уже не будет.
Тимми тут же пожалел о сказанном.
– Прости, Мэгги Роуз, мои слова, я погорячился.
У Тимми начало ломить в левом виске, – верный признак того, что он слишком много думает. «Прости меня, Господи, если я зря так поступил с тем парнем, который меня знать не знает, и задал ему взбучку, и дал его имя священнику, чтобы тот огласил его вместе с именем моей сестры».
Рыжему Верзиле не понравилось, как мать приняла свадебный подарок, который передала с ним Лотти. Это была пара наволочек, обвязанных по краю крючком. Миссис Шон заявила, что лен был грубым и что Лотти перепутала рисунок в середине одной из сторон.
– Ничего подобного, – громогласно заявил он. – Моя Лотти все делает на совесть.
– Ох, никудышная из нее, верно, хозяйка, сынок, – вздохнула вдова.
– Матушка, побойся Бога!..
– Еще раз повысишь на меня голос, – прервала она его, – и мало тебе не покажется. И рост не поможет!