Милое чудовище
Шрифт:
— Один — один. Похоже, мы с вами сработаемся.
Ну и нахалка. Что называется, из молодых да ранних. Надо же, она с ним сработается! Очень милое начало.
— Тогда садитесь вон туда, — Рогов указал пальцем на стол напротив своего, — и начинайте работать.
— Но… — начала было пигалица, но он поспешил снова уткнуться в бумаги, и она замолчала.
Четверть часа прошли в гробовой тишине. Все это время Рогов пытался сосредоточиться на результатах вскрытия, но это ему никак не удавалось. Наконец он поднял голову и застал свою новоявленную помощницу, можно сказать,
Такого Рогов выдержать не мог. Он вскочил и гранитной скалой навис над юной нахалкой.
— Чтобы вот… вот этого я на работе не видел! — вскричал он, с ужасом сознавая, что в запале перешел на фальцет.
Нахалка вздрогнула и сказала:
— Ой, какой вы нервный! Вы про тушь, что ли?
— Нет, я про это! — Рогов брезгливо показал пальцем на книгу.
— Но я же ее не читала, — пигалица на мгновение растерялась, но тут же нашлась:
— А вы почему в мою сумочку заглядываете? Вдруг у меня там «тампаксы»!
Рогов почувствовал, что краснеет, и поспешил повернуться спиной к обидчице, пробормотав на ходу:
— Подумаешь, «тампаксы»! Экая невидаль! Да их по телевизору с утра до вечера показывают.
Он снова уселся за стол и попробовал думать о работе, но эта липучка и не думала от него отставать.
— Почему бы вам не ввести меня в курс дела? — нахально заявила она.
Рогов собрался было достойно ответить ей, но не вышло — телефон на столе позвонил. Можно сказать, только это и спасло прыткую Шуру.
— Рогов слушает, — отозвался он.
— Здравствуйте, — произнес голос со странными жеманными интонациями, чем-то отдаленно знакомый.
— Здравствуйте.
— Вас беспокоят из Дома моды «Элита», — снова прокукарекала трубка.
Ах, вот в чем дело! Значит, ему звонил этот самопальный француз, сильно отдающий в «голубизну».
— Это из «Элиты», — повторили на том конце.
— Я уже понял, понял, — подтвердил Рогов. — Что там у вас?
— Мы тут получили два письма на имя Столетовой. Что нам с ними делать?
— Когда получили?
— Сегодня утром.
— Храните их как зеницу ока. Я к вам немедленно выезжаю! — Рогов сорвался с места и рысью понесся к выходу.
Вслед ему раздалось недоуменное:
— Юрий Викторович, а как же я? Мне что делать?
Глава 11.
А ЛЯ ГЕР КОМ А ЛЯ ГЕР!
Тамару собирали на ответственное задание долго и придирчиво. После того как Мура в очередной раз повторила подробнейшие инструкции, подруги занялись внешним видом своей разведчицы. Прежде всего выяснилось, что в Тамарином гардеробе нет подходящего для намеченной вылазки костюма.
— Ну и что, — сказала диверсантка, — по крайней мере, ни у кого не будет сомнений, что мне действительно нужно новое платье.
— Как ты не понимаешь? — кипятилась Мура. — Женщина, которая одевается так, как ты, вообще сроду не пойдет
— Если на то пошло, то я не напрашивалась. Уж лучше я и вправду поеду на Черкизовский рынок, чем в этот ваш Дом моды, — обиделась Тамара. — Вот уж где наверняка ничего хорошего не подберешь. Видела я тут показ по телику: спереди — один фиговый листок, сзади — два, а на голове — крышка от кастрюли. Да чтобы я такое надела!
Проблема Тамариной экипировки усложнялась тем, что ни Викины, ни Мурины наряды ей не подходили. Во всяком случае, без кардинальной переделки. Викины ей были велики в объеме, Мурины — по росту. Впрочем, последний недостаток устранялся быстро, но Тамара заартачилась, поскольку их с Мурой вкусы резко расходились. Ничего удивительного, вкусы Муры расходились не с одной Тамарой, но и со всем остальным человечеством. И не только в манере одеваться.
В конце концов после длительных примерок и совещаний из Тамариного гардероба все же был выбран костюм, мало-мальски соответствующий образу женщины, знающей толк в хороших вещах, — строгий черный костюм, но лишь после того, как с него была спорота аляповатая желтая отделка.
— Пойдет, — вынесла вердикт Мура. Тамара окинула взглядом свое отражение в зеркале:
— Ну и что хорошего в этом глубоком трауре?
— Это не глубокий траур, а респектабельность, чтоб ты знала, — отчеканила Мура.
Викуля, привыкшая за четыре года исполнять роль рефери на боксерском ринге, поняла, что настал ее момент вмешаться в намечавшийся поединок:
— Девочки, девочки, не ссорьтесь. О вкусах не спорят!
— Да? — недоверчиво переспросила Мура. — Хотела бы я посмотреть на придурка, который придумал эту поговорку.
— А по мне, так без разницы, как я буду одета, — твердила свое Тамара, — по-моему, мы слишком все усложняем.
— Чтоб ты знала, — хмыкнула Мура, — в таких делах необходимо продумать все до мельчайших деталей. А ля гер ком а ля гер!
— А ля… что? — удивилась Тамара.
— На войне как на войне, — с постной физиономией пояснила Мура: мол, с кем ей, умнице-разумнице, приходится иметь дело.
Так или иначе, в десять утра Тамара отправилась «на разведку», предварительно напомнив Вике и Муре, что они остаются с детьми. — Все будет в порядке, — пообещала Вика. Слава богу, на Викулю можно было положиться. Вот Муре Тамара не доверила бы даже гремучую змею, пожалела бы несчастное животное.
Администраторша, сидевшая в фойе Дома моды «Элита», была сама любезность. То ли на нее произвела впечатление Тамарина респектабельность, достигнутая путем безжалостного отпарывания отделки с ее костюма (господи, на какие жертвы только не пойдешь ради дружбы!), то ли ее как следует выдрессировали.
Эта пожилая особа с подсиненной сединой вела себя прямо как добрая тетушка.
— Здравствуйте, милочка. Что вам угодно? Старомодное слово «милочка» в ее устах звучало абсолютно естественно и не резало слух.