Милорд, откройте тайну!
Шрифт:
Но, это мечты. Лу собственность графа Суррея, а в неприятно перспективе – барона Визбоу. И у нее совсем нет времени на то, чтобы изменить ситуацию. Хуже того, отсутствует четкий план действий.
Пока Гуна наряжала госпожу и причесывала, та тихонько начинала паниковать. Что делать? Если сегодня она повяжет ленту на копье Визбоу, это послужит сигналом для всех, что помолвке быть. А там уже никто не властен над желаниями жениха. Вдруг он захочет свадьбу сразу после турнира? Восемь дней и Лу в лапах монстра. Или он не монстр? Придется познакомиться с ним ближе, выяснить каков он.
Она могла заставить себя рассуждать разумно,
– Гуна, выйди, – на пороге шатра появилась леди Мелисса и Лу послушно поклонилась даме.
Графиня Суррей дождалась ухода служанки и теперь смотрела на Лу неприязненно, думая о том, что девушка хороша, но уже почти мертва. Мелисса узнала кое-что о бароне и торопилась к выскочке Уилшир, чтобы сбить с нее спесь и добавить ложку дёгтя в ее «счастье». Утром, когда Луиза вышла из шатра ее поджидала толпа черни, крики и восторженные возгласы:
– Ангелочек! Спой и нам! Ангел Лу, яви благодать! Эй, красавица, улыбнись!
Это раздражало леди Мелиссу и сильно: и тут Лу на высоте. Любовь, обожание и за что? Только потому, что прокричала песню в неприличном обществе? Оттого, что запятнала себя беседой с простолюдином вчера по пути к замку? А крики толпы все неслись и множились. А потом эта Уилшир еще и мило говорила с чернью. Мерзавка! Опозорила семью Суррей. И вот теперь настал час графини: она сведет счеты с маленькой нахалкой.
– Тебе лучше присесть, деточка. У меня новости и не очень приятные.
Лу осталась стоять, уже понимая, что новости и правда гадкие, судя по приятной улыбке леди Мелиссы:
– Что случилось, мадам?
– Пока ничего. Но… я выяснила о бароне Визбоу. Ты станешь его третьей женой. Большие мужчины предпочитают маленьких женщин, Лу. А вот маленькие женщины с трудом рожают детей от таких крупных рыцарей. Ни одна его жена не выжила, все умерли родами. Детка, мне очень жаль. Быть может, он еще передумает? – и вышла, не сказав ни одного слова маленькой девушке, которая жила в ее доме уже лет десять, старалась для семьи.
Черствые сердца, завистливые натуры – это тоже ранит и иной раз больнее, чем клинок. Лу, оглушенная новостью, заметалась по шатру в панике. Разум ее, на который так рассчитывала Эм, да и сама Лу, трусливо сбежал, оставив только эмоции, и шквал их обрушился на маленькую графиню. Она перестала метаться и застыла печальной тростинкой среди шатра, красивая, как никогда в платье синего цвета, пшеничными локонами до поясницы и синей лентой в них.
Она почти не помнила, как добралась вместе с семьей до почетных трибун для аристократов, как заняла положенное ей место среди равных. Ей стало страшно… А как иначе? За какие-то неполные два дня она получила кошмарного жениха, а сразу после этого узнала, что жить ей осталось совсем недолго. И некому помочь, да что там, посочувствовать хотя бы. Леди Эм далеко, в Суррее, а больше и поделиться не с кем.
Но Лу, на то и была Лу, чтобы долго не ныть. Мысль снова заработала. Во-первых, Луиза недурно врачевала и знал кое-что о роженицах. Тут был некий шанс на то, чтобы выжить. Далее, всегда можно уйти в монастырь, но там Лу могла умереть еще раньше, чем от родов. Почему-то она представляла, что попадет именно на болота Вэльса.
Она покрутила головой, увидела короля и попыталась привлечь внимание. Уж и смотрела, и даже как бы невзначай приподнялась со скамьи.
А между тем турнир блистал! Стяги реяли, поддаваясь дуновению весеннего ветра. Солнце сияло ослепительно, и все вокруг блестело: наряды дворян и золото украшений. Трубы громко воспевали начало мужской забавы, и щебет девушек, а иногда, и юных жен, прекрасно дополнял картину. Глашатаи громко представляли своих хозяев и те на крупных лошадях въезжали на песок ристалища и становились вряд перед трибунами, где сидел король с королевой, наследник трона и его невеста. А так же дамы, что вскоре должны были стать центром всеобщего внимания.
Каждая из незамужних девиц дарила ленту с рукава рыцарю. Счастливчиком мог стать любой, и эта старая традиция волновала девушек невероятно. Еще бы! Найти красавца и повязать на его копье ленточку на глаза у всех, это же целая любовная история. С слову, много браков состоялось из-за таких вот лент.
Разумеется, были фавориты турнира: самые милые и красивые юноши. Доставалось и бывалым мужьям. Иными словами, это было еще одно соревнование среди мужчин, которые уже с рожденья все поголовно наделены были инстинктом побеждать. Точнее, быть лучшими и желательно, чтобы все вокруг об этом знали. Вот и радовался тот счастливчик, на копье которого красовался целый пучок лент разного цвета, и бесился тот, кому не досталось ничего.
Глашатай громко вещал, рыцари выезжали на поле под громкие крики и забавные реплики толпы простолюдинов, что огромной массой шевелилась напротив трибун для избранных. У толпы тоже были свои любимчики! И это были самые опасные и сильные воины. Кому же захочется смотреть на вялый поединок, даже если копье счастливчика все в лентах? Нет, уж! Подавай жестокой сшибки и страшной рубки на мечах. Лучше, если еще и кровь прольется, хоть и редко, но бывало и такое. Вот этой редкости и ждала толпа и выла безобразно, ожидая чужих страданий.
Вот уже объявлены все рыцари турнира, король поднялся и заговорил:
– Мы ждем от вас подвигов на ристалище. Пусть кровь не прольется, а турнир станет примером для всех, и покажет что такое рыцарская честь и умение воина. Повелеваю побежденным не таить обид, победителям не ликовать и помнить, что все не вечно кроме Бога, – традиционное напоминание, что турнир не битва, а зрелище. – Любовь царит на ристалище, и пусть доказательством послужат подарки милых дам для отважных рыцарей.
Это сигнал к тому, что девушка выходит к краю трибуны и повязывает ленту на копье своего избранника. Затем, она остается стоять напротив него. Картина красивая: c трибуны смотрит нежно милая леди, а на нее снизу вверх глядит очарованный рыцарь, сидя в верхом на лошади.
Первой вышла юная герцогиня Нортумберлендская, и ожидаемо, повязала ленту на копье графа Чеснея, красивого и молодого статного мужчины. За ней по значимости герцогиня Йорк и лента маркизу Шеридану. А следом и другие.
Толпа ревела и сыпала репликами, иногда неприличного содержания, но всегда меткими и точными. Ни один изъян в девушке или в рыцаре не был пропущен. А что? У толпы не было сейчас иных развлечений. Кровь еще только впереди.
Вот уже Элоиза поднялась со скамьи и повязала ленту на копье Маккартни, улыбаясь и сверкая. За ней двинулась Трис; краснея, девушка добавила ленту, одну из многих, на копье маркиза Лероя. А Лу панически искала выход из положения, и если бы не наглядность картинки, то выхода бы не нашла!