Милосердие спецназа
Шрифт:
— Ужас, — прижимает ладошки к лицу, рядом плачет Анна Ильинична, Палыч, задумчиво крутит между пальцев вилку.
— Вот как-то так, — развожу руками, — вы простите меня. Не стоило это всё вываливать на вас.
— Стоило, — неожиданно произносит Мила, — я сегодня, много нового о людях узнала, — и, сделав мимолётную паузу, многозначительно произнесла, — старшина.
Глава двадцать седьмая
Решаю, что про Вовку не стоит рассказывать. Во-первых, надеюсь, что он жив, а значит и
— Досталось тебе сынок! — Анна Ильинична в очередной раз промокнула платком глаза. — Но ты жив и здоров, радуйся жизни. Твои друзья хотели бы этого.
Поднимаю глаза на эту добрую женщину:
— Спасибо, — пытаюсь улыбнуться, — я знаю. Но хватит о грустном. Вот вы откуда едете? Из отпуска?
Завязывается разговор на отвлечённые темы. Узнаю, что Палыч бизнесмен, имеет стабильный бизнес и хороший доход. В его понимании, конечно. В прошлой жизни, отец за мои выходки бывало больше платил, если суммировать за год, конечно. Хотя тут гордиться не чем, но я и не горжусь, просто привожу факты. Супруга его — домохозяйка, дочь — студентка МГУ. Были в гостях у родни, теперь едут домой в Москву. В общем, обычные люди. Хотя не буду скрывать, задал парочку, на первый взгляд, безобидных вопросов, но весьма каверзных при этом. Чисто убедиться. А не засланные ли казачки? Вроде всё в порядке.
— Егор, а ты сам-то откуда? Из Москвы? — интересуется Палыч.
— Да, у меня там отец живёт. Вот удивится, когда на пороге нарисуюсь.
— Почему? — удивляется его супруга.
— Меня же комиссовали по ранению. Так-то мне ещё два месяца служить.
— Ох, — всплёскивает руками, — а я что-то даже не подумала. Да и не знаю, когда уходят и приходят служить. Слышала только, что срок службы сократили.
— Это да, — киваю, — а я вот успел на всю ширину шага, — улыбаюсь.
— Это ты по мужски, — Палыч подхватывает вилкой кусок колбасы и забрасывает в рот. — Ну чему в армии за год научат? Вот я служил два, ты служил два, а они год. Так ведь ещё и от военкоматов бегают.
— А если бы я мальчиком была? — возмущённо вмешивается Мила. — Ты бы так же считал?
Палыч аж поперхнулся от такого наезда и, закашлявшись, принялся хлопать глазами, не зная, что сказать. Я только улыбнулся и, слегка пожав плечами, подколол его:
— Вот так-то, Палыч. Радуйся, что у тебя красавица дочь, а не красавица сын, — не выдерживаю и начинаю ржать. Некоторое время смотрят на меня, а потом до них начинает доходить, что я сказал. Нормально поржали. Последнее напряжение слетает, после, в общем-то, глупой шутки.
— Чем займёшься, когда дембель отгуляешь? — отсмеявшись, решает поинтересоваться Палыч.
— До сентября погуляю, а там учёба начнётся. Год остался, — и, предупреждая вопрос, пояснил: — У меня склонность к языкам.
— Английским владеешь?
— Я даже китайским владею.
Смеётся:
— Молодец. Учти, не сможешь устроиться на работу, обращайся,
— Буду иметь в виду, — меньше всего мне хотелось идти работать куда-нибудь в офис. — Хотя думаю, работу искать не придётся. Она меня сама найдёт.
— Это как? — Мила удивлённо, вскинула бровки.
— Разрешите представиться ещё раз, Егор Анатольевич Милославский, и многозначительно киваю. Дескать, ну вы поняли, аж сам Милославский. Любой московский бизнесмен, сразу сообразит. Заодно и посмотрим на реакцию…
Глаза, Палыча, округлились:
— Погоди, погоди. Милославский! Анатольевич! Точно! Как я сразу-то не сообразил. Сын?
— Нет. Дочь, — такого взрыва хохота, наши соседи по вагону точно раньше не слышали.
Отсмеявшись, некоторое время переводим дыхание.
— А я тебе, с работой предлагал помочь, — мужчина снова заулыбался. — Тебе оно надо?
— Тем не менее, спасибо, Палыч. Не часто в наше время, встретишь участие в людях. Так что спасибо, — протягиваю руку для пожатия. — Пойду покурю, а то всё пьём-пьём, а свежим воздухом не дышим.
— Конечно, иди, — кивает. — Я, слава богу, бросил, так что компанию не составлю.
Выхожу в коридор, за окнами вагона ночь. Не торопливо двигаясь вдоль закрытых дверей купе, вышел в тамбур. Достал сигарету, прикурил.
Дверь за спиной открылась, вошла Мила, достала тонкую, дамскую сигарету.
— Поухаживаешь?
— Конечно, — достаю зажигалку, крохотный огонёк освещает красивое лицо девушки.
— Значит, ты богатый наследник? — приподнимает вопросительно бровь.
— Типа, того.
Молчим, думаем каждый о своём:
— Мне плевать, я за тебя замуж не собираюсь.
— Ты к чему это? — если сказать что данное заявление меня удивило, то это будет правильно.
— Когда у тебя, последний раз, была женщина? — в глазах девушки, явственно разгорается огонёк.
— Давно, — пожимаю плечами.
Мила, страстно прижимается ко мне, захватывая в плен мои губы. Обнимаю её, поглаживая спину и аппетитную попку.
Шепчет в ухо, отправляя в яростный забег сотни маленьких мурашек, сладко щекочущих тело:
— Придумай что-нибудь. Немедленно. Ты слышишь, немедленно!
Мозг начинает лихорадочно работать. Что делать? Что? И тут вспоминаю! Наш проводник! Весёлый и весьма энергичный дядька средних лет. Уверен, большой любитель женщин.
— Не передумаешь? — задаю самый главный в данный момент вопрос.
Мила смотрит абсолютно серьёзными глазами:
— Нет!
— Я сейчас! — бросаюсь в конец вагона к проводнику. Сумбурно пытаюсь ему объяснить, что мне нужно.
Он сперва не понимает, потом улыбается:
— Соседка? — киваю. — Красивая. Завидую. Пойду в ресторан, кофе попью. У вас сорок минут.
Лезу в карман, достаю немного денег:
— На кофе.
Снова улыбка:
— Скажи родителям, что отведёшь девушку, вкусняшками угостишь. Мол, сказали, что в ресторане есть мороженное, а я прихвачу парочку. Отдадите родителям, типа купили.