Милость богов
Шрифт:
Марк поглядывал на молчаливого попутчика Ларса, его бледная, покрытая испариной физиономия лучше любых слов говорила, что тот крайне испуган. Решалась судьба всех, кто участвовал в последнем испытании. Они, посвященные, направлялись к назначенным хозяевам.
Марк приложил ладонь ко лбу, заслоняясь от солнца, и посмотрел вверх. Высоко в синеве неба едва заметной точкой парила птица. Она неотступно следовала за повозкой. Казалось, что она наблюдает за ними.
Возница же был рабом в школе наёмников, но ему повезло: по обычаю школы, такому же старинному, как и договор основателей
Узкая пыльная колея, по которой они ехали, извилисто приближалась к тракту, истоптанному ногами и копытами, изъезженному телегами и каретами. Оживленный тракт тянулся серой лентой до самого портового города. Марк вытер пот со лба и посмотрел вдаль, туда, где земля сходилась с небом, взволнованное воображение рисовало на горизонте белокаменные стены города.
Шум и непривычная суета, царящая около ворот, вначале смутили Марка, он хмуро оглядывался на спешащий куда-то люд, то и дело прикасался к рукояти кинжала. Но, поймав себя на этом нелепом движении, взялся обеими руками за борт повозки.
Возница громко заорал:
– Стой, животное, – и натянул поводья. – Слава богам! Одного довёз. Тебя встретят. Жди.
Повозка остановилась в небольшом переулке. Марк легко спрыгнул на деревянную мостовую.
– А как я узнаю своего хозяина? – крикнул Марк. Но возница уже нахлёстывал конягу, спеша поскорее убраться.
– Ладно, будем ждать, – недовольно буркнул парень и устроился в тени дома. Над головой оказалась странная фреска, должно быть изображающая морду льва с оскаленной пастью. Марк покосился на неё, даже, любопытствуя, пощупал пальцем. «Острые, однако, клыки у странной морды, словно вот-вот оживёт и накинется».
Пестро одетые люди сновали по улице, у всех были свои дела. Марк с интересом стал разглядывать женщин в летних легких платьях. «Да, есть на что посмотреть». Видимо, он увлекся, шаги за спиной раздались как-то внезапно. По переулку спешила прехорошенькая девушка. Стук деревянных башмачков о мостовую эхом разносился между домов.
Она широко улыбалась и почти бегом приблизилась к Марку. Остренькая мордашка, огромные изумрудные глазищи с длинными ресницами, пухленькие губы, румянец во всю щёку и просто непростительно роскошная грива ярко-рыжих волос, завившихся мелкими кудряшками.
Девушка склонилась в поклоне так, что Марку пришлось отвести взгляд от открывшегося соблазнительного зрелища в глубоком вырезе платья.
– Ты, наверное, наш новый слуга? – услышал он хорошенький голосок. – Прошу прощенья, я задержалась у... по делам.
– Нет, я не слуга, – ответил Марк. – Ты ошиблась, красавица.
– Я не ошиблась. Ты новый слуга. Управляющий так и сказал... поди, встреть нового слугу, он будет ожидать там-то и там-то, при нём будет письмо, – заговорила скороговоркой девушка, явно копируя кого-то. – При тебе есть письмо?
– Да, – утвердительно кивнул Марк и полез за голенище сапога.
Девушка уважительно глянула на печать, и взгляд её изменился.
– Так ты наёмник? – В голосе чувствовалось то ли разочарование, то ли ещё что-то, Марк так и не понял.
– А
– Нет... – ответила девушка, и ещё больший румянец залил её щеки. – Пойдем.
– Далеко идти?
Девушка захихикала и, не останавливаясь, опять затараторила. Они уже шли по оживленной улице, и Марку пришлось догонять её, что бы лучше слышать сквозь гомон толпы.
– Меня зовут Зоя. И никакая я не красавица. И вообще, господин наёмник не должен задавать таких вопросов, – Она послала ему шаловливый взгляд, отношение её к Марку явно изменилось. – Дом хозяина уже недалеко.
Дом, куда привела его Зоя, ничем примечательным не выделялся, скорее, на фоне остальных, даже казался старым и неухоженным. В этом квартале явно жил зажиточный люд, частенько проходили патрули, охраняя покой граждан. Вдоль улицы выстроились фонари, которые каждый вечер зажигали.
Зоя оставила наёмника в маленькой комнате и поспешила скрыться. Уже в дверях она подмигнула Марку и сказала:
– Только не очень пугайся нашего управляющего, он только с виду строг, а в душе добряк, каких мало.
И сбежала.
Марк потоптался на месте и от нечего делать принялся осматриваться. По правде сказать, глядеть было особенно не на что. Пыль и явное запустение, словно эти стены никогда не знали мокрой тряпки. Пузатый сундук в углу, стол, сколоченный явно на скорую руку, да широкий ковер во всю стену, видавший ещё восшествие на престол дедушки нынешнего царя. Только полы на удивление чисто выметены и укрыты плетеными подстилками – единственное, что понравилось Марку. Как-то он не так представлял дом своего господина. Наёмник стоит дорого, даже за месяц службы с хозяина сдерут немаленькую плату. А значит, и жить должен получше. Но у каждого свои правила. Может, нынешний хозяин – скряга, каких поискать днём с фонарём?
Однако додумать Марк не успел. Распахнулась узкая дверь, ведущая во внутренние помещения, и в комнату вошёл сгорбленный человек. Марку в первый момент показалось, что это Гоб, но тут же понял, что ошибся. Вошедший не отличался ни дряхлостью, ни болезненной худобой, каким был Гоб, хотя ростом тоже не вышел.
Марка поразил могучий разворот плеч, длинные сильные руки, крупная голова с копной черных волос. Но всё портил уродливый горб. Из-за него вошедший человек сгибался, как от непосильной ноши, в глазах застыло вечное недовольство. Прекрасно зная, как на его уродство смотрят окружающие, он привык отвечать таким взглядом, что никто и не думал шутить по поводу горба или, того хуже, высказывать сочувствие.
– Явился, наконец, – прокаркал горбун. – Письмо давай.
Марк молча протянул бумагу, и горбун, сжав в лапище письмо, подошёл к окну. Сначала он внимательно осмотрел печать, а потом с треском сломал её и начал читать.
– Так, так, – пробормотал он. – Поглядим, что тут пишет почтенный Мастер. – Он быстро пробежал глазами письмо, хмыкнул и небрежно сунул в карман камзола и спросил: – Удивлен? – Марк молчал, не понимая чему он должен удивляться.
– Да, я смог прочесть письмо. Для охраны племянника нанимал тебя я. Подписывал договор тоже я, поэтому письмо адресовано мне, а не твоему хозяину...