Миля над землей
Шрифт:
– Эта музыка? – Я вопросительно хмурю брови, имея в виду чудовищно громкие басы, от которых вибрирует все помещение.
– Нет. Эта музыка – дерьмо. – Мы подходим к бару, и Зандерс выпускает меня из своих объятий. Он небрежно опирается одной рукой на стойку, без особых усилий выглядя чертовски сексуальным. – Но когда будет выступать группа Ники, ты это поймешь.
– Что вам предложить, мистер Зандерс? – спрашивает бармен.
– Она будет пиво. – Он делает движение в мою сторону, и я понятия не имею, откуда, черт возьми, он это узнал. – Ирландский эль, да?
–
– И мне то же самое.
Вместо того чтобы начать расспрашивать о том, откуда он узнал о моих любимых напитках, я спрашиваю:
– Какие еще твои любимые остановки в расписании НХЛ?
– Форт-Лодердейл всегда хорош, потому что это после примерно двадцати городов с сильными морозами, а в Южной Флориде в середине зимы – идеальные плюс двадцать градусов. Уверен, ты уже бывала там раньше с другими командами, на которые работала.
Я отрицательно качаю головой.
– Майами – да. Но я никогда раньше не работала с хоккейной командой.
– Ну, когда мы там бываем, мы все останавливаемся прямо на пляже, так что эти поездки похожи на мини-отпуск. И Нью-Йорк – тоже хорошая остановка. Но я должен сказать, что Колумбус – мой любимый пункт в расписании.
– Колумбус? – удивленно спрашиваю я. – Это в Огайо?
– В Колумбусе находится Государственный университет Огайо. Я там учился, так что мои бывшие товарищи по команде из колледжа обычно приходят на игру. Для меня это – самое близкое понятие дома, не считая Чикаго.
– Значит, ты вырос в Огайо? У тебя там семья?
– Вообще-то, в Индиане. Мой отец все еще там, а сестра – в Атланте, но семья Мэддисона для меня больше семья, так что я думаю, что мой дом – Чикаго, потому что они там.
Бармен прерывает нас, ставя перед нами на стойку наше пиво. Но я благодарна за паузу, потому что этот разговор начинает становиться слишком личным, чтобы вести его с тем, кто предполагается всего лишь на одну ночь.
– Где бы ты хотела остановиться в этом сезоне? – спрашивает Зандерс, прежде чем поднести пиво к губам.
Не успеваю я продолжить разговор, как отвратительная хаус-музыка смолкает, и на сцену, настраивая свои инструменты, выходит группа парней.
– Пошли. – Зандерс переплетает свои пальцы с моими. Я смотрю на наши переплетенные руки и почти не вижу свою ладонь из-за разницы в размерах. Но я отмечаю его бугрящиеся мышцами, жилистые предплечья, хотя Зандерс держит меня очень осторожно. Он нежно выводит меня из VIP-зоны к сцене.
– Великий ЭЗ! – солист наклоняется, соединяя свой кулак с кулаком Зандерса.
Пространство вокруг нас быстро заполняется, народ толкается, наседая на сцену.
Зандерс притягивает меня к себе, я прижимаюсь спиной к его груди, а он кладет обе руки на край платформы перед нами, создавая безопасный барьер, где никто не может ко мне прикоснуться, независимо от того, сколько людей топчется вокруг, пытаясь занять хорошее место для шоу.
Когда первая мелодия наполняет зал, я начинаю понимать, почему это одно из любимых мест отдыха Зандерса. Звучание этой группы представляет собой уникальную смесь ритм-н-блюза [7]
7
Ритм-н-блюз (ритм-энд-блюз) – стиль популярной музыки афроамериканцев, включающий элементы блюза.
8
Соул – жанр популярной музыки афро-американского происхождения, возникший в южных штатах США в 1950-е годы на основе ритм-н-блюза.
Прозвучали две песни, и толпа успокаивается, мелодичные гармонии разливаются по залу и охлаждают всех. Настолько, что Зандерсу больше не нужно использовать свои огромные руки, чтобы загораживать меня, защищая от массы людей.
Он берет с края сцены свое пиво, неторопливо поднося его к губам, в то время как мое тело непроизвольно покачивается в такт музыке. Другой рукой Зандерс легко нащупывает талию и прижимает меня к себе. Большая рука ложится поверх моих джинсов, ладонь касается нижней части моего живота, а пальцы находятся в опасной близости от местечка между ног.
Я прерывисто вздыхаю. Это первый раз, когда Зандерс по-настоящему ко мне прикоснулся, и, после того как я мечтала об этом в течение нескольких недель, нервы начинают сдавать.
Впрочем, меня это не пугает. Мы оба знаем, зачем я пришла сюда сегодня вечером, поэтому, вместо того чтобы застыть на месте, я прислоняюсь к нему спиной, продолжая слегка покачиваться в такт музыке.
Я отказываюсь беспокоиться о последствиях, которые принесет сегодняшняя ночь. Вместо этого я сосредотачиваюсь на сексуальном, как грех, мужчине позади меня, чье тело сегодня вечером собирается полностью подчинить мое.
По крайней мере, я на это рассчитываю.
К восьмой и девятой песням наше пиво выпито, стаканы отставлены, а нервы окончательно сдали. Зандерс кладет обе руки мне на бедра. Его большие пальцы проникают под подол моей рубашки и касаются тела. Холодный металл колец обжигает кожу, и только сегодня вечером я изо всех сил стараюсь не волноваться из-за того, что мужчина прикоснется к моему животу. Хотя я чувствую, что время от времени задерживаю дыхание и слегка втягиваю воздух.
Веди себя спокойно. Надень маску уверенности.
На десятой песне я совершенно забываю, что нахожусь на частном концерте в клубе. Я могу сосредоточиться лишь на огромном мужчине позади меня, чьи легкие прикосновения сводят меня с ума.
Руки Зандерса скользят по моим бедрам, прижимая меня к себе. Его пальцы поднимаются вверх, слегка задевая мою грудную клетку, а потом спускаются вниз по предплечьям и переплетаются с моими пальцами. Он утыкается в меня носом, губами касается мягкой кожи под ухом, но не целует, и я не собираюсь лгать, это маленькое поддразнивание меня заводит.