Милый, давай поженимся
Шрифт:
— Там ты коротал свои холостяцкие вечера? — Агнесс взяла ломтик картофеля, обмакнула его в соус и сама положила Фокси в рот.
— Угу, — кивнул Фокси. — Там отлично кормили… Ну и поили тоже…
— Милый, можно я задам тебе один вопрос? — Агнесс придвинулась к нему, потеснив обиженно мяукнувшего Элиота.
— Задавай, — кивнул Фокси и нервно поерзал на диване. Лишь бы этот вопрос не касался моей работы… — добавил он про себя.
— Почему ты так боишься воды? Если не хочешь, можешь не отвечать, — поспешила оговориться Агнесс.
— Не хочу, — признался Фокси, — но расскажу. Мне кажется, мы с тобой должны доверять друг
Агнесс промолчала, но Фокси заметил, что его слова произвели на нее впечатление и заставили задуматься.
— В общем-то, рассказ короткий. Моя мать, Элен Данкан… как бы это сказать… любила выпить… Нет, «любила» будет, пожалуй, слишком мягко сказано. Она очень много пила. И однажды решила взять меня на пикник, который они с друзьями устроили на берегу реки. Естественно, ни она, ни ее пьяные приятели не подумали о том, что за шестилетним ребенком было бы неплохо приглядывать… Я зашел в воду: вначале по колено, потом по пояс, а потом, сделав еще махонький шажок, провалился в яму, которая была на дне. И ушел под воду. Слава богу, мне удалось подняться на поверхность воды и крикнуть… я даже не помню, что тогда кричал, наверное, банальное «спасите, тону!». Кто-то, не такой пьяный, как все остальные, побежал меня спасать. И вытащил… С тех пор я к воде близко не подхожу. Исключая ванну, разумеется, — улыбнулся Фокси. — Когда вхожу в водоем, у меня начинает кружиться голова. Наверное, похожее чувство испытывают те, кто боится высоты…
— Поэтому ты не пригласил свою мать на свадьбу? — задумчиво спросила Агнесс, накручивая на палец завитки его волос.
— Нет, — покачал головой Фокси. — Я бы обязательно позвал ее, будь она жива. В конце концов, она не отдала меня в приют и худо-бедно воспитала… Элен Данкан была горькой пьяницей, но хорошим человеком. И любила меня…
— А твой отец? Он тоже умер?
— Нет, я его никогда не видел. По-моему, Элен сама не знала, кто он. Я подозревал, что это кто-то из ее приятелей…
— Элен? Ты так ее называл?
— Да, она не любила, когда я называл ее «мама». Может быть, ей казалось, что это слово прибавляет ей лет…
— Фокси…
— Что, кошечка?
— Знаешь, я очень люблю тебя. И никогда не оставлю…
В ее голосе чувствовалась такая мягкость и нежность, что Фокси готов был расплакаться, как мальчишка. Агнесс, словно почувствовав его боль, склонилась к нему и принялась осыпать его лицо, шею, плечи ласковыми поцелуями, от которых по телу Фокси пробежала легкая дрожь. Он обнял ее и зарылся лицом в ее волосы, вдыхая их сладкий пьянящий аромат. А потом одним движением перевернул Агнесс так, что она оказалась прижатой к спинке дивана.
Элиот издал второй обиженный «мяв» и спрыгнул на пол. Но Фокси было уже наплевать на кота. Все его внимание поглотила Агнесс, глаза которой наполнились таким жгучим желанием, что Фокси разом забыл о происшествии на озере, обо всех своих подозрениях и тревогах. Сейчас он мог думать только об одном: о женщине, которая теперь принадлежала ему и желала его так, как не желала ни одна из его многочисленных любовниц. О женщине, которая, хоть и стала его женой, все равно продолжала оставаться для Фокси загадкой. Загадкой, которую он мечтал разгадать…
Он коснулся губ Агнесс легким дразнящим поцелуем и почувствовал, как горячи
— Я хочу тебя, Фокси… невыносимо хочу, — простонала истомившаяся Агнесс.
— И я тебя, безумно… — прошептал Фокси, расстегивая на ее алой блузке оставшиеся пуговицы.
А потом они оба, истомленные ожиданием и жгучим желанием, растворились друг в друге так, как могут растворяться лишь те, кто соединен любовью…
С Полли Райс, приходящей домработницей Агнесс, Фокси Данкан познакомился довольно забавным образом.
За несколько дней до свадьбы, когда Фокси жил еще у себя, на съемной квартире — Фокси решил оставить ее за собой, во всяком случае до того времени, пока не разгадает загадку Агнесс Корнуэлл, — он заехал к своей невесте, но дома ее не застал. Дверь ему открыл Терри, на лице которого блуждала подозрительно довольная улыбка, — обычно его физиономию сложно было назвать веселой.
— Здорово, старина Терри! — Терри все никак не мог привыкнуть к некоторой фамильярности со стороны Фокси, что ужасно забавляло последнего. — Чего это ты сияешь, как новенькая монета?
Терри пробубнил что-то невнятное, вроде «ничего особенного, мистер Данкан» и быстро ретировался на кухню. Фокси, не оставлявший надежды свести с управляющим короткое знакомство — хотя Терри уже долгое время этому противился, — направился за ним.
Заглянув на кухню, Фокси понял причину такой довольной улыбки на лице управляющего. На подоконнике, вытянувшись во весь рост, стояла пожилая, но не утратившая привлекательности женщина. Она водила по стеклу влажной тряпкой и распевала озорную песенку:
Не оставит меня милый,
Потому что я ему
Без расспросов, со всей силы
В тот же день бока намну.
Мне любимый не изменит,
Не дождетесь никогда,
Если вдруг кого приметит,
Скалкой по лбу сразу дам.
Мне любимый мой надарит
Много золотых серег,
Ну а если жадным станет,
То получит промеж ног!
Засмотревшись на эту картину, Фокси даже не обратил внимания на ведро с водой, которой эта веселая женщина отмывала окна, — оно оказалось прямо у него под ногами. Сделав шаг к окну, Фокси немедленно споткнулся о ведро и всем корпусом рухнул на стол, да так, что смахнул с него добрую часть посуды.
Раздался грохот, Терри поспешил ему на помощь. А Полли Райс — да, это была именно она, — заприметив, что Фокси набил себе шишку, ударившись лбом о серебряный поднос, выковыряла из морозилки кусок замороженной свинины.