Милый дом

Коул Тилли

Широко улыбаясь, Шелли вышла вперед и собралась было обнять Ромео, но он, удивленно глядя на нее, сразу же отступил.

– Не начинай, Шелли, – жестко отрезал он.

Она нахмурилась и встала рядом с его матерью, которая явно злилась из-за того, что он публично отверг золотого ребенка. Они все развернулись и ушли, больше не проронив ни слова.

– Капец! Неудобненько, да? – сказала Кэсс со своего места за столом, прервав напряженное молчание.

Я оттянула Ромео в сторону.

– Ты в порядке, малыш?

Он нежно

поцеловал меня в щеку.

– Да, просто я терпеть не могу их гребаную фальшь. И что, черт возьми, с Шелли?

– Не знаю. Осталось всего несколько часов. Мы справимся.

Он заломил брови.

– Печально известные слова, Шекспир. Печально. Известные. Слова.

* * *

На приеме не хватало праздничной атмосферы, он был предсказуемо показным и по большей части излишне помпезным, но мы сидели с нашими друзьями и пытались веселиться даже в этой ситуации.

Речи были ужасными. Когда Кэтрин Принс говорила о своем любимом сыне и о том, как она гордится его достижениями в футболе и надеется на его карьеру в НФЛ, мне пришлось смирять Ромео, чтобы он не перевернул стол и снова не сорвался. Я взяла его за руку и прижалась к нему, убеждая успокоиться, снова и снова шептала, как сильно я его люблю, прижимая его ладони к своему животу. И это помогло.

Столы убрали, и все переместились на танцпол в центре. Ромео, услышав первые аккорды песни «Алабама – милый дом» группы «Линэрд Скинэрд», встал и поднял меня на ноги.

– Пойдем, Шекспир. Каждый истинный житель Алабамы просто обязан танцевать под эту песню.

Я захихикала, когда он обнял меня и чарующе задвигался по танцполу, мимо нот напевая мне песню на ушко. Сотни людей со счастливыми улыбками наблюдали за нашим танцем, Ромео покружил меня и наклонил для драматического поцелуя под оглушительные аплодисменты. Пуля и его талисман снова оказались в центре внимания.

К сожалению, я также увидела, как на нас поглядывает Кэтрин Принс, которая уже перебрала с алкоголем и нетвердо стояла на ногах. Она скривилась от того, что мы выставляем напоказ наши отношения перед всеми ее гостями, и я, не удержавшись, улыбнулась ей в ответ. Я знала, что подливаю масла в огонь, но она ничего не могла сделать перед своими друзьями. Роум об этом позаботился.

Когда песня закончилась, подошел тренер «Тайд» и, хлопнув Ромео по спине, пригласил его обсудить футбол с важными людьми.

Усадив меня за стол, Роум наклонился.

– Я вернусь, как только смогу. Не оставайся одна, хорошо?

– Хорошо.

– Я быстро. – Он поцеловал мою руку и направился к ожидающим его мужчинам.

Я просидела с друзьями больше часа, а Ромео все еще не вернулся. Сегодня я выпила непомерное количество апельсинового сока и, поскольку мой мочевой пузырь стал размером с горошину, снова захотела в туалет – уже в который раз за вечер.

Я встала, и Джимми-Дон тут же поднялся

следом.

– Джимми-Дон, я только в туалет… снова. С этим я и сама справлюсь. Правда, останься с Кэсс – потанцуй, повеселись, отдохни, ладно?

– Нет, пошли, дорогая. Тебе от меня не отделаться.

Я сжала его руку, выражая свою благодарность, и крикнула девочкам:

– Я в туалет. Передайте Ромео, если он вернется. – Повернулась и пошла в дом.

Только я завернула за огромную центральную лестницу, ко мне подлетела Кейт с листком бумаги в руках.

– Привет, Молли. Меня попросили передать тебе это.

Записка.

Я закатила глаза и развернула ее.

Пришлось ненадолго отойти.

Встретимся в библиотеке.

Роум.

Я быстро сходила в туалет и, когда вышла, показала Джимми-Дону записку. Он улыбнулся и покачал головой.

– Да что с вами такое? Давай я тебя проведу.

Я обняла его, благодарно улыбнувшись, и мы пошли сквозь переполненный гостями холл к библиотеке. Джимми-Дон выполнил обещанное, и я в одиночку зашла в величественную старую библиотеку и закрыла за собой дверь.

Мое внимание моментально захватило множество стеллажей с книгами, от пола до потолка, и несколько лестниц на колесиках, чтобы доставать до верхних полок. Я попала в рай, книжный рай. В таком месте я могла бы находиться часами: растворяться в страницах книг, переноситься в другие миры, другие жизни, на время позабыв о реальности. Моя внутренняя ботанка запрыгала от восторга.

В поисках Роума я заглянула за угол и увидела большой каменный камин и кожаные диваны, но любимого, похоже, тут не было. Что он задумал?

Я взволнованно улыбнулась и пропела:

– Ромео, Ромео, где же ты, Ромео?

Нет ответа.

– Ромео?

Ничего.

– Роум, ты здесь?

Я услышала поворот ключа в замке у себя за спиной и обернулась, Шелли и Кэтрин Принс стояли у двери, улыбаясь мне с одинаково стервозными выражениями лиц.

Моя взволнованность превратилась в страх.

Кэтрин поковыляла ко мне, в стельку пьяная, судя по глазам.

– Ну здравствуй, Молли. Вот мы и снова встретились.

Я отошла к краю стола в центре, создавая между нами расстояние.

– Что вы себе позволяете? – Я посмотрела сначала на Кэтрин, потом на Шелли, которая, нервничая, стояла позади нее.

– Вижу, ты получила записку?

Мой желудок ухнул вниз. Они меня провели, и я попалась, как мышь в мышеловку.

– Шелли мне тут рассказала про ваши с Роумом тошнотворные, жеманные записочки – она за вами следила, – и я поняла, что так смогу выманить тебя из-под защиты друзей.

Мы ходили вокруг стола, точно боксеры на ринге.