Милый Каин
Шрифт:
— Мама, ну что ты! Ты ведь всегда хорошо рисовала. Даже Диана так думает.
— Ну, если уж и Диана так думает, то, значит, так тому и быть. Слушай, сынок, ты умеешь сказать маме что-то приятное, но не думай, что чем больше будешь повторять одно и то же, тем скорее я поверю. Давай оставим эту тему. Можешь считать, что комплимент удался на славу. Я действительно рада, что тебе понравилась моя работа.
Кораль встала и убрала картину за большую стопку рам, чтобы холст не бросался в глаза любому, кто зашел бы в мастерскую. При этом она с трудом верила в происходящее.
«Неужели я действительно спокойно, без напряжения говорю о чем-то с собственным сыном
Кораль сейчас не смогла бы описать словами свои чувства.
— Я знаю, тебе, наверное, кажется, что я все это специально подстроил так, чтобы ты пострадала, — сказал вдруг Николас. — Но поверь мне, я просто хотел доказать ему, что мне его подарок не нужен. Я же говорил, что не хочу никаких подарков — ты сама слышала. Вот почему так все и вышло.
Кораль молча смотрела на сына и старалась не расплакаться.
— Ты уж меня извини, — произнес вдруг Нико.
Кораль молча кивнула и через несколько секунд осторожно спросила:
— А почему ты так не любишь отца?
Нико не ответил, только махнул рукой. Вопрос матери будто всколыхнул в нем мрачные и неприятные воспоминания.
Кораль почувствовала, что не дождется ответа на этот вопрос, и решила немного сместить акценты в разговоре:
— Ну хорошо, а чем тебе так не угодил аквариум?
Нико оценил тактичность матери и решил не изводить ее молчанием.
— Аквариум, говоришь?.. Хватит мне того, в котором мы сами живем.
— Ну а рыбки? Они-то в чем виноваты?
— Если честно, мне они неинтересны.
— Маленьким ты очень любил наблюдать за аквариумными рыбками. Помнишь ту смешную историю, когда тебе на попке рыбку нарисовали?
— Мне? Какую еще рыбку?
— Тебе ее нарисовали, чтобы ты мог идти купаться в море. Просто когда ты был маленький, мы ездили в Кастельон и на Майорку. Тебе очень нравилось купаться.
— Это я прекрасно помню. А что за сказочка с рыбой на моей заднице?
Мать стала рассказывать очередную историю из детства сына:
— Все началось с того, что ты терпеть не мог ходить к доктору, который делал тебе уколы — ну, прививки там всякие. Каждый раз, когда приходилось идти к врачу, ты устраивал настоящую истерику. Тебе, видите ли, хотелось только ходить на пляж, валяться в песке и купаться. Ну вот, чтобы обмануть тебя, мы и сказали, что перед тем, как идти на море, нужно обязательно получить разрешение у начальника всех рыб. Да-да, только он, как мы тебя заверяли, дает разрешение купаться и загорать. Если он поймет, что ты здоров и умеешь плавать, то поставит тебе на попку печать в виде рыбы. Это и будет разрешение купаться в море. В общем, ты уже на следующий день только и мечтал о том, как бы поскорее попасть к начальнику всех рыб и подставить ему свою попу, чтобы получить наконец заветную печать.
— Нет, подожди, мне что, педиатр действительно поставил на заднице печать в виде рыбы?
Мать смотрела на сына с умилением.
— Для начала он сделал тебе хороший укол, но ты даже не пикнул. Ты настолько был горд тем, что теперь у тебя на попке есть печать с рыбой, что, когда мы на обратной дороге заглянули в магазин, ты взял да и спустил штанишки прямо перед какой-то зеркальной витриной, чтобы посмотреть, где там она у тебя.
— Нет, ты что, серьезно? Я вправду снял штаны перед посторонними людьми?
Кораль не сдержалась и рассмеялась в полный голос.
— Самое смешное заключается в том, что рыбу ты
— А откуда она там взялась?
— Ну, мы с доктором поговорили, и он аккуратно нарисовал ее тебе ручкой.
— Вот так история! Анекдот, да и только, — со смехом произнес Нико.
Несколько секунд они сидели молча, глядя друг на друга.
— Если честно, мы тогда не в первый раз обманули тебя насчет всяких там рыб. Был и другой случай. Та рыба была настоящей, и ты ее сам поймал. Дело в другом. Должна тебе признаться, что есть ее было бы удовольствием ниже среднего.
— Подожди, какая рыба? Я что, сам рыбу ловил?
Положив ладонь на руку сына, Кораль сказала:
— Тебе было лет восемь или девять, и ты сам поймал маленькую рыбку. Странно, неужели ты не помнишь? Ты ходил на берег моря, подолгу наблюдал за рыболовами, потом стал говорить, что и сам хочешь попробовать половить рыбу.
— Ну и что из этого вышло? Кстати, в чем обман-то был?
— Как-то раз ты ушел на причал и долго крутился около рыболовов. Кто-то предложил тебе запасную удочку. Ты забросил ее и стал ждать. Прошло, наверное, часа два, не меньше, и вдруг тебе удалось вытащить из воды маленькую черную рыбку. Я не знаю, как она называется по-настоящему. Рыбаки величают ее старушкой. В общем, чешуя, шипы да кости. Есть ее попросту невозможно. Но ты-то об этом не задумывался, притащил мне свой трофей, жутко гордился, сиял от счастья. Ну и как, спрашивается, мы могли сказать тебе, что такой улов не представляет никакой практической ценности? Ты твердо заявил, что я должна приготовить ее на ужин. В общем, ни дать ни взять охотник, вернувшийся домой с трофеями. Отец, кстати, всегда говорил, что любой твой успех, пусть даже самый маленький, нужно по достоинству оценить и отметить всей семьей. В общем, пришло время ужина, мы все сели за стол, и я подала тебе твою рыбу. Она, правда, каким-то чудесным образом стала гораздо мягче и сменила цвет с грязно-серого на нежно-розовый. Тебе это, конечно, показалось странным, но ты же не мог не поверить маме, которая сказала, что так всегда бывает с рыбой, которую жарят. На самом деле это, конечно, была совсем другая рыба — кусок филе лосося, который ты, естественно, проглотил в два счета. Никогда не забуду, каким довольным ты выглядел в те мгновения.
Нико рассмеялся. Кораль продолжала смотреть на него и наслаждаться этими прекрасными мгновениями.
«Какое же это счастье, просто сидеть рядом с сыном, говорить с ним и не чувствовать страшного психологического напряжения», — подумала мать.
За последнее время она уже успела забыть, что с Нико можно просто говорить, смеяться и шутить, не задумываясь над каждым сказанным словом.
— Ну и дела! — сказала Кораль, посмотрев на часы. — Мы так с тобой всю ночь и просидели. А как же режим?
— По-моему, режим — это не самое главное в жизни, — совершенно по-взрослому заявил ей в ответ Николас. — Ты рисовала, я наблюдал за тобой, а потом мы очень хорошо поболтали. По-моему, ночь была потрачена не напрасно. Ну а выспаться мы еще успеем.
— Ночь была потрачена не напрасно, — задумчиво повторила она. — Господи, сынок, если бы ты всегда был таким, как сегодня.
Глава одиннадцатая
Этический кодекс шахматиста
Уже за полночь Хулио Омедас вошел в душное, сумрачное помещение клуба «Джаз перфект». В этом заведении его привлекала не столько сама музыка, сколько странная манера танцевать, принятая среди завсегдатаев клуба.