Милый муравей
Шрифт:
Боб вернулся, и я тотчас дал ему статью. Когда он кончил чтение, я рассказал ему о своих соображениях. Боб покусывал губы, в сомнении качал головой.
— Тебе что-то не нравится? — спросил я.
— Твоя идея о комфорте на ферме, парень. Ты считаешь жизнь на Стринджер Стейшн полной удобств и удовольствий?
— Не для меня, конечно.
— Большинство людей мыслят примерно так же. Хотя знаешь что? Предположим, он нашел золото где-нибудь в пустыне между Элис и Кимберли.
— Это, должно быть, недалеко от его дома. Он обычно исчезал на месяц. Только на месяц.
Боб кивнул.
— Несколько дней туда,
— Почему ты так думаешь?
— Один верблюд и, может быть, навьюченный мул. Не смеши меня!
— Тебе звонил парень, — сказал я. — Номер записан в блокноте на столе.
Боб поднял трубку и набрал номер.
— Рик? Это Боб. — Он внимательно слушал, потом сказал: — Спасибо.
Положив трубку на место, подошел ко мне:
— Полицейский самолет приземлялся на Стринджер Стейшн. Там пусто. Нет даже аборигенов. Где же она может быть?
— У нас осталась только одна ниточка, — ответил я.
— Пивная, где Гантон встретился с Блэки? — уточнил Боб.
Я кивнул в ответ, и Боб сказал:
— Гантон сейчас в тюрьме. Завтра состоится суд.
Боб занялся руководством по танкам Шермана, медленно и внимательно просматривая каждую страницу. А я задумался, анализируя все имеющиеся у нас факты. Кстати, станок, который мы привезли со Стринджер Стейшн, мы так и не осмотрели до сих пор. Да еще эти чертовы буквы, наверняка содержащие в себе какой-то намек на секрет, заключенный в Стринджер Стейшн: ферма оказалась настолько ценной, что кто-то ради овладения ею решился даже на похищение или убийство. Я не мог придумать ничего нового. Грин, отправившийся на поиски золота, может быть, нашел что-то еще? Что именно? Да что угодно, от алмазов до долларов, которые перевозил потерпевший катастрофу самолет, летящий из Дакоты и доставлявший деньги на американскую базу. Все это могло быть в реальности и дать Грину желанный комфорт. И, кстати, могло быть погружено на пару вьючных животных.
Но не золото! (Если только он не нашел большой слиток, подобный «Золотому орлу».) Потому что оно обычно встречается в виде небольших вкраплений в тяжелых породах, если конечно, это не золотая россыпь, и для того чтобы их извлечь, потребуется специальное механическое и химическое оборудование.
Механическое. Тут мне пришла в голову мысль, что я слишком поверхностно осматривал станок, привезенный со Стринджер Стейшн и стоящий сейчас на полу посреди комнаты Боба. Он был фута три высотой и оканчивался сверху неким подобием стола: плоский верх с двумя или тремя отверстиями, назначение которых было совершенно непонятно. Этот стол был установлен на прочном стальном каркасе, очевидно, предохранявшем его от колебаний.
Обойдя вокруг станка, я подозвал Боба, попросив и его взглянуть. Мы оба стояли, как истуканы: ничего, что указывало бы на цели его применения, никакой маркировки типа «Дж. и С. Смит, чугунолитейные заводы, Сидней, Австралия», что могло бы подтолкнуть нас мыслить в правильном направлении.
— Камнедробилка? — предположил Боб.
Я повернул этот загадочный станок на бок. Небольшой электрический моторчик, покрытый пылью, был привинчен под столом: Красная и черная кнопки для включения и выключения мотора. Больше ничего. Снова и снова осматривая
Раздосадованный, я повернул станок на другую сторону, и мы с Бобом, стукнувшись лбами, одновременно бросились рассматривать его. Минуту-другую мы дружно трясли головами, оправляясь от удара. Потом осторожно, все еще видя перед собой мерцающие звездочки, я наклонился вперед и сказал:
— Здесь что-то есть.
— Не вижу, — ответил Боб.
— Это затерто.
Все было покрыто пылью, сквозь которую просвечивала полоска, сделанная из какого-то непонятного металла.
— Дай тряпку, — попросил я.
Когда я все начисто вытер, перед нами возникла полоска длиной в несколько дюймов, над которой явно кто-то поработал напильником.
— Ставлю доллар. Здесь было имя изготовителя, — сказал Боб.
— Было, да сплыло, — разочарованно ответил я. — Наверное, кто-то основательно потрудился до нас.
— Ничего страшного. Есть много способов определить, что же это за имя. Начнем с простейшего.
Боб положил лист бумаги на поблескивающую поверхность и начал заштриховывать ее карандашом — так дети переводят на бумагу изображение, монетки. На листе проступили какие-то едва заметные каракули, и это было хоть что-то. Все остальное было старательно отшлифовано напильником.
— Еще более загадочно, чем эти чертовы письмена, — в ярости сказал я.
— Кажется, похоже на Дуббин, — сказал Боб.
— Нет, — ответил я, вглядываясь в листок. — В Дуббине две буквы "б". Это не то.
— Тогда, может быть, Дудин?
— Нет, — задумчиво сказал я. — Посмотри повнимательнее. Первая и третья буквы "Б" или "Р". Поэтому может быть Бубин. Рубин, Бурин... Чертовы игры! — воскликнул я. — Что за дьявольщина!
— Думаешь, какая-то фамилия?
— Ну! — сказал я.
— Давай-ка посмотрим телефонный справочник.
— Ты считаешь, что эта штука была изготовлена в Перте?
— Нет. Но в телефонной книге есть длиннющий список фамилий, которые хоть подскажут нам...
— Подожди!
— Что?
— На бумаге еще что-то проступило. Правда, очень слабо. Посмотри — в верхнем правом углу.
Карандаш наш снова заработал. Что-то «проявилось» в виде отдельных точек, оставшихся от другой маркировки. Напильник стер почти все буквы, но так как все же они скорее выпирали над поверхностью, чем были вдавлены, кое-что осталось.
На заштрихованной графитом бумаге читалось, хотя и не очень четко, другое слово: Белы.
Телефонный справочник подсказал нам две комбинации: Рурин и Рубин. Больше подходящих фамилий в нем не оказалось.
— Но ведь в этом справочнике указаны не все существующие фамилии, — сказал я.
— Здесь их двести тысяч!
— Однако нет ни Брежнева, ни Горбачева, — парировал я.
— Ты прав. С чего бы имтут быть?
— Ну довольно, давай-ка ближе к делу.
— Итак, мы предположительно имеем фамилию изготовителя этого станка: Рурин или Рубин, живущий где-то в Бельгии, — сказал я. — Верно?