Милый, не спеши!
Шрифт:
Еще несколько мгновений Банковскис шевелил губами, произнося, видимо, кое-что про себя в адрес нерадивого работника, затем повернулся ко мне.
— Хотите, поедем со мной — лучше, чем торчать здесь и ждать, пока лед тронется.
Выяснилось, что для подобных поездок служебной машины не предусмотрено. Мы долго тряслись в трамвае и еще столько же времени разыскивали нужное нам здание среди одинаково неприглядных новостроек Кенгарагса.
— Не хватает еще, чтобы никого не оказалось дома, — мрачно пробормотал Банковскис.
Его
— Мы с сябром прямиком из Латгальской республики, — представился Банковскис. — Витольке привезли привет, и вообще — есть о чем потолковать. С его руками в наших краях можно по колено в деньгах ходить.
— И верно! — сразу согласилась сестра. — И я ему говорю: «Что ты, братушка, томишься тут в городе, с твоими халтурами ты далеко не уйдешь — что заработал, то и пропил. А в деревне хотя бы харч завидный, подыщешь себе теплую женушку, не то что эта тощая вдова, которая и сама не любит, и другим не дает».
— А он при ней пристроился, надо думать, чужих щенят растить? Как нам туда дотопать?
— Вот уж не скажу, ноги моей там не было и не будет. Езжайте до новой больницы. Да, вы же Риги не знаете… Межциемс — запомните? Под Даугавпилсом тоже такое место есть, тетка, покойница, его еще звала Погулянкой… Его сожительница там работает сестрой, зовут Теклой, как породистую корову. И квартиру она получила там неподалеку. Только об выпить при ней не заикайтесь. Братушка, как примет чарку, домой и на ночь не приходит. Иначе разве вспомнил бы он о родной сестре? А так иногда вижу его по вечерам, знаю хоть, что еще таскает ноги.
— А когда он был у вас в последний раз? — резко спросил Банковскис, выйдя из роли.
Женщина настороженно глянула на него, но ответила:
— Днями был, когда — не упомню. Если меня будят среди ночи, у меня всякий счет пропадает.
Ехать в Межциемс на общественном транспорте? Тогда уж лучше выкатить из гаража «москвич» зятя — с божьей, а вернее — с милицейской помощью как-нибудь проеду через город. Но тут показалось такси и я решил: ладно, в счет предстоящего гонорара! Банковскис воспринял мой широкий жест с благодарностью и тут же принялся инструктировать.
— У вдовы станете говорить, главным образом, вы. Держитесь, как солидный наниматель, которому надо срочно отремонтировать… ну, сложное механическое устройство. Чем туманней, тем лучше.
— А если он сам дома?
— Тогда разговор будет совсем другим. Но чует мое сердце, что Крум ударился в бега.
У больницы Банковскис попросил шофера
— Разве отдел кадров еще работает? — спросил я, вспомнив метод Силиня.
— Любая вахтерша знает куда больше, — усмехнулся Банковскис. — Поехали прямо, я покажу, где свернуть.
Вдова оказалась совсем не такой, какой я представил ее по рассказу сестры Крума. Пухленькая, домашняя, с высокой грудью и молочно-белой кожей лица, оттенявшейся несколькими трогательными веснушками, с прямым носиком. Наш визит не вызвал у нее восторга.
— Нет дома. Может, к вечеру придет.
— У меня авария! — настаивал я. — Может, знаете, где его найти?
— У всех теперь аварии, нормально никто больше не работает… Мой тоже, когда хочет вечером улизнуть из дому, всегда выдумает какую-нибудь аварию. Словно без него мир обрушится. А мне нужен муж, который утром уходит на работу и возвращается в четыре, когда обед еще не остыл. Что мне толку от его левых денег, если я Витольда все равно что не вижу? Сколько прошло с тех пор, как он последний раз водил меня в кино…
— Чего же вы ждете? Гоните из дома — и дело с концом, — неожиданно посоветовал Банковскис.
— Да человек он хороший. Детей любит, да и меня, видно, тоже. Даже пьяный мухи не обидит. Не будь он таким лентяем, давно была бы у нас и своя дача. А он все другим строит, профессору этому в научном поселке третий день трубы проводит…
Я застыл. Совпадение? Я решил быть особенно хитрым и спросил:
— Это Калныню, что ли?
— Откуда мне знать, как их зовут? Хоть бы взял меня разок с собой, показал, как люди живут. Профессорша вон бассейн заказала, потому все так медленно и продвигается.
— Если разрешите, мы вечерком еще заглянем. До скольких можно вас беспокоить? — Видя, как нетерпеливо переминается Банковскис, я постарался закруглить разговор.
— Мне завтра в семь сменять ночную сестру, так что лягу рано. Поезжайте лучше в тот поселок, только не думаю, что он все бросит и помчится к вам. Не зря он работает от зари до зари, последние дни даже на ночь остается — хочет доделать.
Когда мы снова оказались на улице, я упрекнул лейтенанта:
— Надо было попросить фото, хоть знали бы, кого искать.
— С таким же успехом можно было сразу предъявить милицейское удостоверение. Нет, вспугнуть птичку мы не должны. А теперь — ни шагу, пока не доложу полковнику. Он признает самодеятельность лишь от сих до сих. Боюсь, не обойтись без санкции прокурора. Убийство как-никак.
…Полковник Дрейманис казался довольным — впервые за долгий день.
— Наконец, хоть что-то! — похвалил он Банковскиса, нажал клавишу селектора и приказал: — Выясните, кто из членов научного дачного кооператива роет сейчас на своем участке бассейн… С фонтаном или без, я не знаю. Жду!