Мимино (киносценарий)
Шрифт:
...В гостинице, в комнате быта, Валико старательно гладил брюки. Пел.
...Продолжая напевать и пританцовывая, шёл по коридору. Навстречу два узбека в халатах пронесли завернутый ковёр, держа за концы.
...Валико пел и в ванной, пока блаженствовал в пене бадусана. Пел и когда чистил ботинки. В дверь постучали.
— Да...
В номер вошла решительная блондинка в голубых джинсах.
— Здравствуйте. А где товарищ Хачикян?
— На автобазе.
— Вы не знаете, он думает о чём-нибудь или нет?
— Не знаю, — сознался
— У него в среду доклад, а он до сих пор рукопись в бюро переводчиков не сдал. Как дети! — Блондинка достала из сумки пластмассовую табличку и положила на стол: — Это его визитка. До свидания. — И ушла, хлопнув дверью.
Блямм... Блямм! — проиграл колокольчик.
Из лифта, вежливо отстранив индианку в золотистом сари, вышел Хачикян. Пошёл по коридору, напевая: «Солнечный остров скрылся в тумане...»
— Дали! Сто тридцать первый дали! — радостно сообщил он дежурной по этажу.
...На белой пластмассовой табличке, в верхнем углу, был вытеснен контур Европы, а посередине золотом написано: «ХАЧИКЯН. СССР».
Хачикян внимательно рассмотрел табличку, повернулся к Валико.
— Кто принёс? Гостиница?
— Гостиница, — кивнул Валико, брившийся у зеркала.
— Валик-джан, какой народ, а! — Хачикян покачал головой. — Пришёл... Спросили, как фамилия. Говорю: Хачикян. Здравствуй, говорят, Хачикян. Иди, говорят, Хачикян, десятый этаж, тринадцатый комната... И ни копейки не взяли... А теперь, вот, значок...
— А для чего значок? — спросил Валико.
— Как для чего? Очень удобно. Сразу видно — откуда ты, как зовут... А тебе не дали?
— Нет.
— Не переживай. Я достану. Мне сто тридцатый модель был написан, а я сто тридцать первый получил. Хачикян, когда захочет, всё может. — Он снял пальто, надел клетчатый пиджак, прицепил к лацкану табличку. — Валик-джан, когда я умру и апостол Пётр спросит меня: «Куда ты хочешь, Хачикян?», я скажу: «Никуда не хочу. Посели меня гостиница «Россия». Западный корпус. Любой этаж...»
В дверь постучали, и в номер вошел полный курносый блондин в очках. За ним горничная с комплектом постельного белья.
— Кто здесь Хачикян? — по-армянски спросил блондин.
— Я, — улыбнулся Хачикян и показал табличку.
Блондин снял с Хачикяна табличку, прицепил её к лацкану своего пиджака и сказал:
— Такие, как вы, позорят землю предков.
...Лифт шёл вниз. Мрачные Валико с Хачикяном и человек пять японцев смотрели в пространство.
— Не могу понять, — тихо сказал один японец другому, кивнув на Валико и Хачикяна, — как эти русские различают друг друга.
... К «России» подъехал «Икарус». Из дверей выпрыгнула блондинка в голубых брюках, а следом молодой мужчина с двумя тяжелыми сумками. Оба прошли в вестибюль.
Навстречу им шагали Хачикян и Валико. Хачикян нёс чемодан и крокодила. Валико — покрышки.
— А вот и он! — обрадовалась блондинка. — На ловца и зверь
— Кто зверь? — мрачно спросил Хачикян, останавливаясь.
— Вы, — улыбнулась блондинка. — Товарищ Хачикян, во-первых, вот вам приглашение на банкет, — она достала из сумки спутника конверт. — А во-вторых, где доклад? Только вы один не сдали. Его же перевести надо.
— Слушай, я тебе разве говорил, что я эндокринолог? Говорил?!—Хачикян резко надвигался на блондинку.
— В чём дело? Ничего не понимаю...
— Что не понимаешь? Он Хачикян и я Хачикян! У меня такая дочка, как ты, а меня аферистом называют! Пошли!
— Стойте! — девушка пошла следом. — Простите, но верните значок, пожалуйста...
— Нету! Скушал! — прорычал Хачикян и пошёл.
— Подожди! — задержал его Валико. Обернулся к девушке в голубых брюках. — Как не стыдно? Живого человека на улицу выгоняют... Какая разница: эндокринолог или не эндокринолог? Вот я например, тоже не эндокринолог. Ну и что?
— Как ваша фамилия? — спросила девушка.
— Мизандари!
Огромный новенький ЗИЛ-131, выкрашенный оранжевым, остановился возле гостиницы «Олень». Из него с вещами вылезли Валико и Хачикян.
— Ни двухместного, ни одноместного — ничего нет! — объяснила администратор гостиницы.
— А для них есть? — спросил Хачикян, указывая в сторону длинного стола, где группа молодых скромных ребят заполняла листки.
— Это спортсмены.
— Знаем, какие спортсмены, — улыбнулся Валико. — Десять минут назад я тоже был эндокринолог.
— Не знаю, кем вы были, но этот парень, — администратор показала на одного из ребят, — только что перепрыгнул через все эти чемоданы.
— Через эти? — переспросил Валико. — А если и я перепрыгну?
— Значит, и вы — спортсмен.
— Эти? — Валико показал на длинную вереницу чемоданов.
— Эти.
— Не надо, Валик-джан, — попросил Хачикян.
Но Валико разбежался и прыгнул. Зацепился ногой за пятый чемодан и рухнул лицом на каменный пол.
Вечер. К освещённым колоннам Большого театра подъезжали машины всех марок мира, такси, автобусы. Мимо Валико текла, торопилась разноликая и разноязыкая публика. В руках у него была пудреница с зеркальцем, и он тщательно припудривал синяк под глазом.
— Товарищ, у вас лишнего билетика не найдется? — спросил у него какой-то моряк.
— Нет, — сурово ответил Валико.
— Еще не пришла? — К Валико подошёл Хачикян.
— Нет.
Хачикян посчитал колонны:
— Раз, два... Правильно стоим... — подтвердил он и посмотрел на синяк Валико. — Совсем незаметно, Валик-джан.
А в это время в квартире Ларисы две девочки лет тринадцати — Вероника и Татка — сидели у телефона. Ждали.
— Не звонят, — сказала Татка.
— Сейчас позвонят, — откликнулась Вероника. И действительно тут же раздался звонок.