Мимолетное прикосновение

Камерон Стелла

Сзади, в нескольких сотнях футов, на дороге зазвучали возбужденные голоса, послышался стук копыт. Это подоспевшие преследователи решали, куда ехать дальше.

Эдвард был не единственным, кто услышал шум погони.

— О нет! — только и успела испуганно вскрикнуть жалкая маленькая фигурка на спине загнанной клячи. И в следующую секунду Эдвард вихрем пролетел мимо, нагнувшись, одним молниеносным движением подхватил под мышку трепыхающийся узел старого тряпья и во весь опор поскакал дальше в чащу.

— Ни звука! — приказал он, швырнув свою пленницу лицом вниз поперек седла.

— Вы

ошибаетесь, — умудрился пролепетать этот до боли знакомый, чуть хрипловатый голос. — Все эти товары приобретены по закону и за них должным образом заплачено.

— Молчи!

— Я сама внесу за них пошлину. И поделюсь с вами процентом от прибыли. Это все была моя идея. Я сама ездила к французскому капитану. Больше никто в этом не замешан.

Три тысячи чертей! Контрабанда!

Пока Эдвард лихорадочно соображал, как поступить, за спиной снова раздался стук копыт. Оставался только один выход.

— Только пикни — умрешь на месте. — Угроза должна была образумить эту маленькую дурочку. — До твоих краденых товаров мне и дела нет. Я забираю тебя с собой.

— Вы меня похищаете? — сдавленно заверещала девушка. — По какому праву? Чертыхнувшись, виконт сорвал с шеи платок.

— Ты слышишь, громила? Немедленно отпусти меня, а не то я пожалуюсь своему мужу. А он очень важная персона… и… и не знаю, что он сделает, когда узнает, что я замешана в контрабанде.

Бросив умоляющий взгляд на небеса, Эдвард заткнул ей рот платком.

— Рад, что вы уже начали тревожиться об этом, мадам, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Зато я отлично знаю, что именно сделает ваш муж, по крайней мере что он будет делать, пока не разберется до конца со всей этой историей. А знаю я это потому, что я и есть ваш муж.

Возня у его колена мигом прекратилась.

Глава 19

— Просыпайтесь, мадам!

Линдсей с трудом разлепила веки, но тотчас же снова зажмурилась. Когда успело взойти солнце? Каждый толчок и рывок отдавались в голове девушки болью, все тело, буквально каждая косточка, мучительно болело и ныло.

— Миледи! Просыпайтесь!

Вздрогнув, Линдсей дернулась в седле, хватаясь руками за воздух. Теперь она вспомнила все!

— Тише ты, непоседа! Сядь прямо. Скоро ты увидишь Хаксли-плейс, твой новый дом.

Девушка со стоном постаралась смахнуть с лица растрепанные, слипшиеся от грязи волосы. За долгие, показавшиеся ей вечностью часы скачки она умудрилась где-то потерять шляпу, наспех заплетенные косички расплелись, и теперь локоны беспорядочно спадали на лицо и плечи девушки.

— Глядите хорошенько, мадам. Надеюсь, вам понравится то, что вы увидите, потому что впредь вам очень и очень долго не придется видеть ничего иного. А быть может, и никогда.

Впрочем, пока единственным, что видела Линдсей, была нескончаемая серая каменная стена, густо оплетенная плющом. За стеной угадывался густой лес.

— У меня все болит, — жалобно проговорила девушка. — Мы, наверное, не слезали с седла уже несколько дней.

— Ну, не совсем так.

Если Эдвард и устал, то никак этого не выказывал. Хотя, по правде, с того ужасного

момента, как Линдсей поняла, что это именно он сдернул ее со спины Кэткин, она не осмеливалась взглянуть ему в лицо.

— А нельзя нам остановиться?

— Уже скоро. Потерпи. И не задавай больше вопросов.

— Эдвард…

— И уж, Бога ради, не надо ничего объяснять.

— Я вовсе не…

— Молчите, мадам. Шейный платок все еще при мне, так что я могу при необходимости пустить его в ход.

Линдсей испустила глубокий, душераздирающий вздох. Да, хоть за одно Эдварду спасибо — за то, что он снял с ее рта эту мерзкую душащую тряпку. Теперь по крайней мере дышать можно свободно. Надо отдать Эдварду должное — он не так уж надолго заткнул ей рот. Совсем ненадолго. На минуточку. Поймав себя на этих мыслях, девушка сердито нахмурилась. Какая там минуточка — целая вечность. И она, Линдсей, ему этого никогда не простит.

Рука виконта обвивала ей талию, точно стальной канат. Но он хотя бы не заставил ее всю дорогу лежать вниз лицом поперек седла, а усадил перед собой, едва беглецы выбрались из Миртового леса. А то больно уж было унизительно так лежать. И этого она, Линдсей, тоже ему никогда не простит. — Тебе следовало дать мне распрячь Кэткин…

— Что? — прогремел Эдвард. — Я слышу ваш голос, мадам?

— Нет-нет, — покорно согласилась девушка. — Я просто беспокоюсь за Кэткин. Она ведь уже старая лошадка, очень нежная и…

— Придержи язык, ты… ты, преступница. Не смей больше при мне даже упоминать об этой гадости. Я тоже, так и быть, постараюсь об этом забыть.

Он-то, может, и забудет, а вот ей никогда не забыть. Слава Богу, она успела отдать Антону ключ от подвалов Трегониты. Только бы Антон догадался забрать товары. У нее тогда не будет, болеть сердце за арендаторов и за то, сумеют ли они откупиться от поборов Роджера.

Ох, но до чего же все это сложно!

Эдвард на всем скаку повернул коня в проем между двумя массивными каменными столбами, на вершинах которых стояли каменные изваяния оленей. Ветвистые рога величественно вырисовывались на фоне яркой синевы весеннего неба. До чего же этот сияющий погожий денек в Девоншире отличался от вчерашнего стылого ненастья в Корнуолле!

Перед путниками простиралась широкая подъездная аллея. Линдсей затаила дыхание.

— Эдвард… Это и есть твое поместье?

— Да. А теперь придержи язык, И так слуги бог знает что подумают. Хорошо еще, что при этом им хватает здравого смысла хранить свое мнение при себе. Готовься, уже подъезжаем.

Впрочем, на то, чтобы «подготовиться», у Линдсей оставалось еще несколько миль. Эдвард снова погнал жеребца во весь опор. По бокам дороги высились вековые дубы, пасшиеся меж них олени поднимали головы, чтобы взглянуть вслед проезжавшим, птицы стайками слетали с ветвей и темных кустов. В зеленой траве синели целые поля колокольчиков, там и сям виднелись островки нарциссов. Здесь, в этой мирной лесной тиши, все ужасы и опасности минувшей ночи казались не более чем сном — точнее, ночным кошмаром. Однако опасность, исходившая от разъяренного мужчины, державшего Линдсей, была вполне реальной.