Минеты и нежность
Шрифт:
Я так испугалась, что побежала вниз за шампанским с цветами,
В восемь утра – продавец удивился: "Будет ребенок?"
"Лучше!" – и помчалась обратно домой, вдруг убежишь.
А ты уже к стене отвернулась и тихо спишь.
Крутишь из меня веревки, знаешь же, что люблю до одури,
И люблю так, что искры из глаз от разрыва!
Цветы поставила. В лобик поцеловал, обняв, завернулась в халатик.
И на всякой пожарный заказала еще тебе кольца
Программа
Я всегда держу руку на пульсе:
Я все время боюсь потерять тебя.
Не потому, что у меня низкая самооценка,
Или я не уверена в том, что ты любишь меня.
Немножечко любишь, раз книжки
О себе писать разрешаешь.
Сижу вот, вторую пищу -
Все о тебе, впрочем, знаешь…
Просто ты из тех немногих женщин,
Которых надо завоевывать каждый день.
Мне на это хватает сил и времени,
Я готова биться каждый день!
Я расстраиваюсь, что не отвечаешь,
Что молчишь ты месяцами, даже более.
Потому я научилась засыпать с тобой,
Просто представляя тебя рядом, боль
Неблизости зашив в карман,
И надев очки из хризантем надежды.
Если надо за твое вниманье биться
Каждый день – буду, как и прежде.
Если, чтобы встретиться,
Курить мне надо бросить – брошу.
Раз уж с выпивкой я завязала,
Значит, с сигаретами возможно.
Если надо голодать неделями,
Я готова, просто напиши – что надо.
Ты же человечек настроенья еще тот -
Я могу не выполнить программы.
Когда-нибудь…
Когда-нибудь я выйду из дома,
Как обычно, удрученно-зареванная,
А ты мена ждешь при входе,
Берешь за руку, и мы уходим…
Гуляем, держимся за руки,
Влюблено-заботливо смотришь,
С мягкостью мамы гладя,
Все тревоги поцелуем отводишь.
Как раньше, сидим на лавке,
Спокойствию себя предавшие,
Не вставляешь в колеса палки,
Цинично не унижаешь. – Как раньше…
Когда-нибудь снова в кафе
Я твой шелк руки буду поглаживать,
И, после кино посмотрев,
Прогуляемся снова по набережной.
«Ты доехала? – Спросишь опять.
–
Спасибо за вечер чудный!»
И счастливая лягу спать,
Зарываясь в подушку. Когда-нибудь…
Пуповина
Если ты выйдешь замуж,
Переедешь в другой город, умрешь.
–
Я
Я себя больше не вынесу.
Как это без тебя?
Вечная мерзлота? Темнота? Пурга?
Я накрою себя одеялом
И просто от слез растаю.
Разложится ткань сердечная,
Нервная карта памяти,
И, обезвоженная,
Оставлю без тебя – мир безбожный.
Но нет… сегодня какой-то врач
Мне сказал, ты давно меня бросила,
Малодушно отгородившись от боли,
Бесчеловечно, бескровно.
Связь, как пуповина между ребенком
И матерью, нежно заботящейся.
Просто надо уметь выдерживать:
Матерям бывает отказаться несложно…
Значит, уже тебя нет!?
–
Пузырек пуст, и запах выветрился…
Мне так мало было отпущено:
Нить была болезненно рвущейся.
Давай вечером с тобой встретимся?
Когда клетка грудная разодрана в клочья,
Делай, что хочешь,
Живи, как знаешь,
А тебе все никак не хочется – маешься.
Пожрала, помыла, заправив машинку,
Вылепила из себя что-то красивое.
Купила новое платье, покрасила волосы.
–
Не для себя. – Ну серьезно?
Где ты надеешься ее встретить?
В какой подворотне? В каком столетии?
И что ты при встречи сказать ей сможешь?
«Была да и осталась убожеством.
Давай вечером с тобой встретимся?
Опиумом по квартире развеемся?
Повспоминаем наш декаданс:
Стихотворений любовных танцы?»
Убей другого, ее, себя -
Ты не изменишь уже ни черта.
Грудная клетка уже разорвана,
Мечтой защита Лужина на клетки раздолбана.
И еще похудей, на всякий случай:
Вдруг, что в воображении у вас получится,
В конце концов, наплевав на реальность,
С которой у мысли нет связи.
Больше теперь не приснюсь
Я в тебя верю,
И все вынесу, если ты поверишь в меня,
Но тебе постоянно хочется думать,
Что ты в этом мире одна.
Ну все, все, хватит обо мне, как всегда…
Я отпускаю тебя
(Замотанные эти слова).
Я теперь все поняла.
Нельзя тягостно перемалывать,
Напоминать о себе звонками,
Письмами, поздравлениями –
Никаких позывных, обещаю.
Но все же чуточку знай,