Мини-роман о бабушке Полин
Шрифт:
Чего не скажешь о кулинарном даре! Особенно, если вдохновение поварское накатывало. Не обязательно по причине праздника. Могла под вечер прийти с работы, служила библиотекарем в школе, и вдруг зачешутся руки… И пошло-поехало. Кураж Полины Ивановны передавался русской печке. Белёной толстобокой красавице, что стояла главным атрибутом-агрегатом большой кухни. Как гармошка в руках Фрола Кузьмича, которая преображалась, когда хозяин входил в азарт, так и печь. Полина
– Мам, мы только что пол подмели, вымыли! – завозмущаются дочери при виде варварской картины.
– Не скиснете! Ещё раз уберётесь!
Гудел огонь, умопомрачительные запахи распространялись по всему дому…
В процессе творческого порыва вдруг обнаруживалось отсутствие необходимого ингредиента. Полина Ивановна, как полководец, ведущий решающее сражение, бросала в бой резервы. Отправляла детей в магазин. Если сыновья-дочери отсутствовали под рукой, успевали смыться к данному моменту, приходилось решать проблему с привлечением соседских запасов. В нетерпении творца Полина Ивановна выскакивала на высокое крыльцо, кричала соседке, что жила за глухим дощатым забором:
– Лена, выручай! Соль кончилась!
Голос Полины Ивановны пробивал любые заборы и стены. Пол-улицы тут же узнавало о солевом дефиците у Кругляковых. Лена щедро сыпала в стакан соль, бежала к соседке, обязательно спрашивала, предвосхищая события:
– Может, ещё чё надо? Принесу!
– Не, у нас всё есть! – звучало в ответ.
Но вскоре раскрасневшаяся от внутренней энергии и внешнего печного градуса Полина Ивановна снова кричала с крыльца:
– Лена, лаврентия неси!
Лаврентий – не мужик в очёчках и с усами, лютый госдеятель времён сталинизма. Лаврентий – лавровый лист.
– Недавно покупала, – принимала от Лены специю, – да на мою шоблу не напасёшься!
Могла
– Лена, айда пробовать!
Полина Ивановна была из тех художников, которые не прячут произведения по запасникам, а щедро выставляют их на суд почитателей. Лена бросала всё и летела снимать пробу с шедевра.
Элементарные щи получались гениально. Рассольник из почек – ел бы и пел. Исходный материал для блюд (скажем, мясо), конечно же, самой высокой кондиции. При должности Фрола Кузьмича только качественные продукты могли доставляться в дом. Да ведь чей желудок не испытал на себе истину: легче пареной репы превратить отличный продукт в тошнотворное варево. У нас – ничего подобного. Коронным блюдом у Полины Ивановны считались рыбные пироги. Они имели высочайший рейтинг в Белоярке. Стояло село на берегу Иртыша не одну сотню лет, местные жители спокон веку умели обращаться с рыбой, но… Если у кого-то из сельской элиты случалось особой важности торжество – шли на поклон к Полине Ивановне с нижайшей просьбой испечь пироги. И потом блюдо за столом торжественно представлялось как авторское, фирменное. Все знали: пироги от Кругляковой – значит, высший класс.
Исключительная была повариха Полина Ивановна, тогда как на стирку талантов не хватило. Мешал размашистый характер. Могла вместе с половиками праздничные рубашки сыновей замочить. Рассуждала: чё зря стиральный порошок и время терять? Замочит на полчасика, а тут на гулянку, к примеру, позовут. Мало какое сельское торжество (именины, крестины, свадьбы, проводы в армию, встреча родственников) обходилось без Кругляковых. Фрол Кузьмич в одном лице две роли исполнял. С одной стороны, гость почётный, почти свадебный генерал, колхозный бухгалтер – должность высокая, а с другой – баянист, каких поискать. И человек компанейский, в нужный момент он и анекдот расскажет, и любой политический вопрос разложит по полочкам. Ну и Полина Ивановна – звезда не второй величины, украшение любой компании… Позовут Кругляковых на гулянку… И если Полина Ивановна у корыта в тот момент окажется, приоритет в дилемме – стирать или гулять – не первому отдаётся. Поэтому нескоро возвратится к замоченному белью хозяйка. И результат может получиться не слишком радостный для стираемых предметов. Кинутся сыновья рубашки искать, на танцы, к примеру, идти в клуб, а рубашки полосами от половиков.
Конец ознакомительного фрагмента.