Минин и Пожарский: Хроника Смутного времени
Шрифт:
При поддержке полка Струся иноземные роты обратили в бегство дворянскую конницу и захватили недостроенный острожек. Небольшой отряд ополчепцев с боем отступил к церкви, одиноко стоявшей в поле за острожком. На помощь ему спешили повстанцы - «пешая Москва». Бой разгорелся с новой силой. Затворившись в церкви, ратники и москвичи отбивались от врага, пока не были истреблены все до одного. В руки врага попали знамена ополчения, пупткп и обоз. Гонсевский сетовал на то, что ночь помешала его ротам довершить разгром русских. Кавалеристы ссылались па глубокий снег. На самом деле наемники постарались возможно скорее закончить бой и вернуться под защиту крепостных
Гоисевский использовал случай, чтобы отделаться от неугодных ему лиц. Боярин Андрей Голицын, находившийся под домашним арестом, был жестоко убит. Патриарха Гермогена бросили в темницу. Гонсевскпй не прочь был расправиться и с ним. Но влиятельные члены семибоярщины настояли на том, чтобы перевести узника да подворье Кирилло- Белозерского монастыря в Кремле. Там его сторожили польские приставы. Патриарха можно было низложить лишь после соборного суда над ним. Бояре не имели ни времени, ни охоты устраивать публичное разбирательство. Они ограничились тем, что отняли у Гермогсиа возможность какой бы то пи было деятельности, не снимая с пего сана. Управление делами церкви дума передала греку Арсению, носившему архиепископский сан, но не имевшему архиепископства.
Жестокость завоевателей принесла гибель многим тысячам мирных жителей. Судьба не пощадила состоятельных горожан, оставшихся в стороне от освободительной борьбы. Многие из них лишились имущества, а некоторые и жизни. Наемники врывались в богатые дома и забирали все, что попадалось под руку. Сопротивлявшихся побивали на месте.
Резня, учнненная в Китай-городе, прекратилась, как только наемники получили отпор в Белом городе. Московский летописец засвидетельствовал, что иноплеменные «всех людей (русских) побита в Кремле да в Китае», а «в Белом городе мало людей побиша».
Солдаты жадно взирали на богатства «царствующего града», который они рассматривали как свою законную добычу. Они лишь ждали случая, чтобы заняться грабежом. Б первый же день восстания они разгромили сот-пи лавок и мастерских в Китай-городе. Ландскнехт Конрад Буссов, находившийся в Москве, не без хвастовства заметил, что солдаты захватили в тот вечер «огромную и превосходную добычу золотом, серебром, драгоценными каменьямп».
Обширный город за два-три дня превратился в груду^ развалин и пепла. Бесконечный ряд обгорелых печных труб обозначал места, где еще вчера располагались человеческие жилища. Тысячи москвичей, лишившись крова и имущества, разошлись во все стороны. От множества черных фигур не видно было снега на подмосковных полях. Некоторые жители, едва спасшиеся от огня, остались в одних рубахах, босые. В открытом поле на ветру многие из них замерзли в первую же ночь.
Прошло несколько дней, и в обширном городе, покинутом населением, началась подлинная вакханалия грабежей. Никакая сила не могла удержать наемников в их казармах. С утра они отправлялись за добычей и к вечеру возвращались с мешками награбленного. На пожарище они разрывали подвалы в поисках спрятанного добра и винных погребов. Захваченное имущество распродавалось в полковых манежах. В храме Василия Блаженного и других церквах мародеры забрали всю золотую и серебряную утварь, сорвали оклады с икон, разломали раки чудотворцев. Не довольствуясь Белым городом, шайки мародеров в ночное время принялись грабить Кремль. Караулам пришлось применить оружие, чтобы унять их.
Захватчики удержали Москву, но бесславной была их победа. Не в честном, открытом бою взяли они верх. Грабежи окончательно деморализовали наемное
Сожжение Москвы потрясло ум и душу народа. Тысячи беженцев разошлись в разные концы страны с нищенской сумой. Из их уст люди узнавали подробности неслыханной трагедии. Поруганная честь отчизны звала народ к борьбе и мщению.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ОСВОБОЖДЕНИЕ
Глава 17. НАД БЕЗДНОЙ
Март был на исходе, но по дорогам Подмосковья крестьяне еще продолжали ездить на санях.
По последнему зимнему пути шли к Москве земские отряды. Но позднее 23 марта в предместья Москвы прибыл Прокофий Ляпунов с рязанцамп. Заруцкий с казаками и Трубецкой со служилыми людьми запоздали, но ненадолго. Их задержало то, что на недалеком расстоянии от Калуги стоял Ян Сапега. Наемное войско хорошо отдохнуло на зимних квартирах и завершило приготовления к летней кампании. Сапежшщы предлагали союз ополчению, но требовали непомерное вознаграждение. Заруцкий достаточно хорошо знал истинную цену нового союзника. Сапега мог в любой момент нанести удар по калужскому лагерю с тыла.
Подготавливая наступление на Москву, города старались подбодрить друг друга и внушить противнику преувеличенные представления о своих силах. Ляпунов широко оповестил страну о том, что на помощь ему идет сорокатысячная рать. Поляки отчасти поверили его воззваниям. Они полагали, что Ляпунов привел под Москву восемьдесят тысяч воинов. По их подсчетам, Заруцкому удалось собрать пятьдесят тысяч человек, а Измайлову и Просовецкому - пятнадцать тысяч, в целом же ополчение насчитывало более ста тысяч воинов. Подобные цифры отличались абсолютной недостоверностью. Засевшим в Кремле наемникам казалось, что их осадили несметные полчища. Шведы располагали более точной информацией. Посланец Ляпунова доверительно сообщил им, что состав ополчения под Москвой ле превышает шести тысяч человек.
Число БОННСКИХ- людей в ополчении было совсем невелико. Но едва они подошли к городу, в их лагерь стали стекаться со всех сторон москвичи, оставшиеся на пожарище п в уцелевших слободах. Население искало спасения в земском ополчении. Благодаря притоку жителей ЛР-герь осаждавших казался пеобозрпмым. Но то была обманчивая видимость.
Гонсевскому удалось замирить Москву лишь на несколько дней. Его приставы отправились в разные концы столицы и стали приводить к присяге москвичей, сложивших оружие. Как только население узнало о приближении земских воевод, оно вновь поднялось па борьбу. Приставам едва удалось упссти поги.
С южных предместьях боярскому правительству пе удалось восстановить свою власть даже па время. Отряды повстанцев вместе с воеводой Федором Плещеевым щюч-по удерживали в своих руках Симонов монастырь. Измайлов и Просовецкнй после неудачного боя ушли к Анд-ропьеву монастырю, а затем соединились с Плещеевым у стен Симонова монастыря. Отряды Заруцкого ранбилп лагерь поблизости от Пиколо-Угрешского монастыря, там, где река Угреша впадала в Москву-реку. Монастырь служил прибежищем Лжедмитрию TI в дни его последнего похода на Москву. Четырнадцать километров отделяли монастырь от крепостных стен.