Министерство мокрых дел
Шрифт:
Я чувствовал, как подступают вплотную настоящие неприятности. В такие минуты у меня в груди появляется характерный холодок.
– Не дрейфь! – напутствовал меня Демин. – Возможно, все закончится быстро и безболезненно.
Он проводил меня до лифта. Когда створки раскрылись, мы увидели в кабине Полякову.
– Мадам едет вниз? – с игривой учтивостью осведомился Илья.
– Вниз.
– В таком случае я попрошу мадам присмотреть за моим племянником.
Илья втолкнул меня
– Я надеюсь на вас, мадам.
Створки закрылись.
– Он бывает когда-нибудь серьезным? – поинтересовалась Настя.
– Только во сне.
Она стрельнула взглядом.
– Как твоя вчерашняя вечеринка?
– Бесподобно, – ответил я, медленно распаляясь.
Я заранее знал, как пойдет наш с ней разговор. Она станет задавать вопросы, глядя на меня насмешливо-холодным взором, и с каждым моим ответом все больше будет утверждаться в собственном превосходстве надо мной и над всем мужским родом.
– Именно поэтому ты сегодня небрит?
В ход пошла тяжелая артиллерия. Уже перешли на личности.
– Да, ночь была бурной, – процедил я. – Дело только в этом. Хотя, по чести говоря, лучше бы я провел ее с тобой.
Ее глаза распахнулись, выдавая крайнюю степень изумления.
– Вот как? – только и смогла произнести Настя.
– Понимаешь, бывают моменты, когда на тебя пытаются навесить всех собак, хотя ты вовсе ни при чем, но вся штука в том, что это никого не волнует. Ни-ко-го! Совершенно! Потому что у тебя нет алиби! Ты знаешь, что такое алиби?
Настя смотрела на меня, как на сумасшедшего. А я и был в некотором роде сумасшедшим. Чтобы дойти до такого состояния, нужно для начала пережить то, что я пережил вчера, потом целую ночь разыскивать любимую по моргам и не найти ее, но быть почти на сто процентов уверенным в том, что все равно в конце концов ее найдешь, и найдешь именно в морге, ну и в довершение всего для достижения требуемого эффекта всю эту ночь надо провести на свежем воздухе в полном одиночестве.
– У тебя проблемы? – спросила Настя.
Хотела сохранить деловой и чуть отстраненный тон, но не получилось. Было видно, что я ее напугал.
– Извини, – пробормотал я. – Сам не знаю, что на меня нашло.
Мы вышли из лифта. Настя нервно теребила ремешок своей сумки. Кажется, я угадал в ней растерянность. Ледяной панцирь на время дал трещину, и в эти секунды можно было видеть, что там, под панцирем, происходит.
За постом охраны меня уже поджидал Мартынов. Достаточно было лишь заглянуть ему в глаза, чтобы понять, насколько все серьезно.
– Вы знаете про Бояркова? – спросил я.
– Знаю.
– Он сам сиганул. Но у меня нет ни одного свидетеля.
Мартынов выразительно посмотрел на Полякову.
– Извините, – сказал ей Мартынов.
Взял меня под локоть и увлек за собой.
– Дела плохи, Женя. Не знаю, что там у вас произошло, но я тебе верю. Жаль, что не верят другие.
Я даже не успел у него уточнить, кто они, эти другие. Они сами обнаружились в следующее мгновение. Подошли трое и скоро надели на меня наручники, я и сообразить ничего не успел.
– Не сметь! – оскалился Мартынов.
Он их знал, кажется. И они его тоже.
– У нас ордер, – сказал один из этой троицы.
Мартынова он явно побаивался, но ордер для него был надежной защитой.
– Причина ареста? – резко спросил Мартынов.
– Гибель Бояркова.
– Допустим. Он-то тут при чем?
Я видел, что Мартынов с лихорадочной поспешностью пытался нащупать тропинку, по которой он надеялся вывести меня на твердую почву, где я буду в безопасности.
– Он был там.
– Не был! – сказал Мартынов. – Не было его!
Все складывалось очень плохо для меня. Еще пять минут назад я и представить себе не мог, насколько плохо. Мартынов пытался меня выцарапать, но сила, которая ему противостояла, была неодолимой.
– Снимите с него наручники! Немедленно! Иначе я ничего хорошего вам не обещаю!
Он просто не успел. Он очень хотел мне помочь и надеялся, что сделает это прежде, чем здесь появятся вот эти трое с ордером на мой арест. Но они были проворны. Кто-то очень хотел видеть меня в наручниках. Я пока не знал – кто.
– Нет ни одного человека, который бы видел его вместе с Боярковым! Потому что рядом с Боярковым его и не было! Он вообще находился в другом месте! – бесновался Мартынов.
Мне показалось – что от сознания собственного бессилия.
Один из этой троицы едва заметно кивнул своим товарищам. Те с готовностью взяли меня под белы рученьки.
– Он все в прокуратуре объяснит, – сказал со скрытой насмешкой тот, что кивал. – Где был прошлой ночью, что делал…
– Он был со мной, – сообщила из-за его спины Полякова.
Немая сцена. Как в «Ревизоре». Помните? Один с таким лицом стоит, другой с этаким, третий и вовсе руки в стороны развел. Один к одному. Со стороны наша компания, наверное, смотрелась что надо.
– Мы встретились вчера вечером, после работы, – сказала Настя. – И на моей машине поехали за город. На природу. Вернулись только утром.
Это она не для них говорила, а для меня.
Она лгала с отчаянностью человека, которому нечего терять. С совершенно каменным выражением лица. С надменностью во взгляде. И нисколько не зарделась.