Министр Щелоков

Брежнев Максим Александрович

— Что же вы, друзья, так разошлись: тысячами арестовываете, наказываете, загоняете в тюрьмы, особенно отыгрываетесь на беззащитной молодежи, забывая, что за ее проступки в ответе все общество.

И тут же он обратился к своему начальнику штаба — генералу Афанасьеву:

— Я вас прошу, Дмитрий Яковлевич, по возвращении в Москву подготовьте специальное письмо республиканским, краевым и областным управлениям: как можно больше предупредительной, терпеливой воспитательной работы, особенно среди несовершеннолетних.

На второй день его пребывания в Луганске, когда мы подъезжали к управлению внутренних дел, он обратил внимание на кассу предварительной продажи авиабилетов, у которой перед закрытой дверью, на улице, толпилась в очереди масса людей.

— В чем причина такого столпотворения? — хмуро

спросил он.

— Маловато авиарейсов на юг, — ответили мы, — а народ жаждет отдохнуть у моря, вот каждый и «выстаивает» свою очередь.

И как только мы зашли в управление, Николай Анисимович сразу же позвонил в Министерство гражданской авиации, и попросил хорошо известного ему министра (Бугаева — М. Б.) срочно дать Луганску дополнительные авиарейсы к морю.

Уже на третий день очереди у авиакассы «растаяли».

Посетил Николай Щелоков и свое любимое детище — Стахановский историко-художественный музей. Как известно, основой художественной экспозиции музея стали картины и скульптуры, подаренные министром Щелоковым. Всего подарено им музею 66 произведений живописи и графики, 32 работы из личной коллекции. В том числе подаренная Г. М. Коржевым картина, на которой изображена обнаженная женщина с грязными подошвами ног. Картина по каким-то соображениям не выставлялась, хранилась в запасниках. Осматривая выставку картин, министр вдруг спросил: «А где картина Гелия, та, которую вы называете «голая баба с грязными пятками?» Смущению работников музея не было предела, но Николай Анисимович сумел эту ситуацию обратить в шутку, которую поддержали и все сопровождающие».

Мог ли он знать, а может чувствовал, что этот приезд на родину окажется для него последним.

Несмотря на занятость, министр никогда не забывал о семье, детях, постоянно интересовался учебой, был внимательным и заботливым отцом. К озорству, издержкам молодости относился спокойно. Щелоков стремился сделать все возможное и даже невозможное для своих детей.

После окончания МГИМО сын Игорь избрал комсомольскую работу, где последовательно прошел все должностные ступени став, заведующим международным отделом ЦК ВЛКСМ.

Кстати, МГИМО закончил и сын Юрия Андропова — тоже Игорь. Но с сыном Щелокова они практически никогда не общались, даже общих знакомых не было.

Дочь Николая Анисимовича — Ирина также окончила МГИМО, защитила кандидатскую диссертацию.

САМОУБИЙСТВО СЕРГЕЯ КРЫЛОВА

У министра Щелокова с С. М. Крыловым существовала договоренность: после становления Академии МВД он займет пост заместителя министра внутренних дел. Но в возвращении «возмутителя спокойствия» в министерство многие были не заинтересованы. Одним из противников этого был Ю. М. Чурбанов.

Бывший начальник Штаба МВД был уязвлен и не мог смириться с невероятным возвышением Чурбанова. Это все накладывалось на его несколько болезненный психический склад.

Первый замминистра не мог допустить, что Крылов станет заместителем министра. У Чурбанова (он курировал учебные заведения) появляются компрометирующие начальника Академии МВД данные. В своей книге он так описывает обстановку в Академии МВД СССР: «Там начался полный хаос. Ко мне стали поступать серьезные сигналы о самоуправстве Крылова, о его неуважительном отношении к людям, о кадровой чехарде. Но один визит Крылова к министру — и все закрывалось. У него свет в окошке был только министр: ни Чурбанова, ни Богатырева или Заботина, ни других «замов» для него не существовало. Тогда я написал министру докладную записку: считаю целесообразным проинспектировать Академию в полном объеме. Сначала министр мне отказал, но не в лоб, а аккуратно написал резолюцию: не отказать, а временно воздержаться. Сигналы из Академии продолжали поступать. Я пишу второй рапорт, но он тоже хоронится. Тогда я сказал Щелокову: «Товарищ министр, если вы не дадите санкции на проверку Академии, я доложу в отдел административных органов, и пусть там нас рассудят». Тут, видимо, он ничего сделать уже не мог, тем более, что в отделе ЦК я заручился поддержкой. Мы сформировали авторитетную комиссию, в нее вошли начальники ряда управлений: была поставлена задача объективно проинспектировать

Академию по всем позициям. И чем глубже мы копали, тем больше находили негатива. Смена кадров, протекционизм, но в самые большие дебри мы влезли, когда знакомились с вопросами финансово-хозяйственной деятельности Академии. Мебельные гарнитуры, которые покупались для Академии, перекочевали на квартиру Крылова, там же оказались два цветных телевизора, принадлежавших учебным классам, — вот, если взять только один аспект хозяйственной деятельности, против Крылова можно было возбудить уголовное дело. Министр ушел в отпуск и отдыхал в Подмосковье, Крылов пытался к нему прорваться, но министр его не принял, как бы давая понять: решайте без меня. Я вызвал Крылова к себе, спрашиваю: «Что будем делать, Сергей Михайлович?» Кроме меня в кабинете находился начальник кадров генерал Дроздецкий. Надо отметить, что Крылов вел себя очень нервно. Мне он сказал, что готов расстаться с этой должностью, но просил оставить в академии преподавателем; я говорю: «Хорошо, вернется министр, решит все вопросы» [213] .

213

Ю. М. Чурбанов. «Мой тесть Леонид Брежнев».

Как видим, «злоупотребления» С. М. Крылова — это два цветных телевизора и мебельные гарнитуры. По утверждению генерала И. Я. Дроздецкого, никаких злоупотреблений не было, так как сама квартира была служебной и не принадлежала Крылову. Начальник академии приезжал туда, чтобы спокойно, сосредоточенно, без телефонных звонков поработать. Она использовалась и другими сотрудниками академии.

После разговора с Чурбановым, у Крылова происходит нервный срыв. Для его болезненного психического склада, по-видимому, все произошедшее стало невыносимым. И все что произошло в дальнейшем нельзя считать заранее продуманным шагом. В острый критический момент Крылов поехал в академию, где в этот момент проходило торжественное заседание, посвященное очередной годовщине со дня рождения Ленина, прошел через весь зал и передал генералу Варламову, который вел собрание, записку, что он хотел бы попрощаться со знаменем академии. Насторожившийся Варламов быстро закончил собрание — но в этот момент Крылов уходит в свой кабинет, закрывается на ключ, стреляется.

Самоубийства никто не ожидал. За два дня до смерти Крылов выступил с блестящим докладом перед слушателями академии.

И Ю. М. Чурбанов не мог предполагать, что проверка будет иметь такой трагический исход.

Щелокова смерть Крылова повергла в шок. Думается, он корил себя за то, что сразу не вмешался в сложившуюся ситуацию. Часто Щелокова обвиняют в том, что он якобы «отказался» от Крылова, когда тот просил у него защиты, не принял его у себя. Но решение проблемы оставалось за Щелоковым. Без него ни Чурбанов, ни в ЦК КПСС не могли принять никакого решения по Крылову. По-видимому, министр просто решил выждать, обдумать сложившуюся обстановку.

Крылов оставил свою предсмертную записку — крик души. Записку злую, направленную против Чурбанова и Щелокова. Министра он обвиняет в том, что он поверил Чурбанову, не выполнил обещания.

Щелоков стал заложником сложившейся ситуации.

ОЛИМПИАДА-80

Когда на заседании Политбюро был поднят вопрос по Олимпиаде-80, требовалось в небольшие сроки выполнить огромную программу по ее организации и проведению — Л. И. Брежнев сказал: «Если хотите, чтобы все было сделано успешно и к нужному сроку, поручите это Игнатию Трофимовичу Новикову».

Оргкомитет «Олимпиада-80» начал широкомасштабную деятельность по подготовке, организации и проведению XXII Игр в Москве с 1974 года. Решением Политбюро Новиков назначается председателем оргкомитета. Л. И. Брежнев и А. Н. Косыгин предоставляют ему самые широкие полномочия по координации и выполнению организационной программы.

Предоставление Москве права проведения Игр стало сигналом Запада к атаке. Была развернута большая антиолимпийская кампания, которую вели не только околоспортивные деятели, но и лидеры ряда капиталистических государств. В их числе бывшие президент США Джеймс Картер и премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер.