Минни
Шрифт:
Минни с вызовом бросила:
— Хотите, чтобы я стала вашей сексуальной игрушкой?
— Только так я смогу защитить тебя от Драко. Он набирает силу. Если я проведу обряд первым, он не сможет больше касаться тебя. Это исключительно твой выбор.
Девушка опустила голову. Ей хотелось умереть. Броситься из окна и разбиться насмерть. Быть может, тогда она встретится с родителями?
Молчание тянулось и тянулось. Хозяин ждал ответа, демонстративно поглядывая на настенные часы.
— Итак, я открываю дверь.
В этот момент она себя ненавидела. С большим трудом дались слова:
— Я
Мистер Люциус резко развернулся и распахнул дверь. Минни вздрогнула от ужаса, думая, что хозяин вероломно обманул её. На пороге действительно стоял мастер Драко, переводя мрачный взгляд с отца на горничную.
— Сам видишь, Драко, — улыбнулся мистер Люциус, — она выбрала меня. Видимо, оригинал лучше копии…
Парень зло ухмыльнулся:
— Это мы ещё посмотрим!
Он смерил Минни оценивающим взглядом, словно обдумывая, с чего бы начать осаду, затем резко развернулся на каблуках и исчез в коридоре.
Девушка сжалась в комок на ковре.
— Зачем вам всё это? Зачем вы это делаете?
Люциус закрыл дверь и запер её заклинанием.
— Считай это наказанием за побег.
Он сдвинул два кресла и взмахнул палочкой, трансфигурируя их в большую кровать. Затем наколдовал бельё и тёплые одеяла. Минни с ужасом следила за его манипуляциями. Она закрыла лицо руками, когда в кабинете на миг появилась Чайна и тут же исчезла, оставив на столе бутылку вина, бокалы и что-то ещё.
— Сюда, Минни, — нетерпеливо позвал хозяин, похлопав по кровати. — И пошевеливайся!
Она подошла на негнущихся ногах и села рядом, безуспешно пытаясь унять сильную дрожь.
— Держи.
В руках оказался бокал с холодным вином, оно качалось в хрустальном плену, будто кровь, и Минни выпила его одним махом.
Мужчина опрокинул её на спину и улёгся рядом. Замерев от страха, она чувствовала тепло его тела сквозь чёрный шёлк рубашки, чувствовала жадный опаляющий взгляд и лёгкие, почти невесомые касания умелых пальцев.
В нелепой попытке сбежать девушка попыталась встать, но Люциус удержал её за талию и снова повалил на кровать.
— Не спеши, Минни! У нас впереди много, много приятных минут.
Минни закусила губу и отвернулась, признавая своё поражение. Да и можно ли победить в противоборстве со взрослым мужчиной? От бессилия хотелось плакать, но слёзы уже кончились. Она так надеялась на его поддержку, считала, будто Люциус опекает её, заботится, ограждая от своего сына, а на деле… и это можно было бы счесть предательством, если бы её не подвела собственная глупая наивность и невозможные ожидания.
Внезапно Минни поймала себя на мысли, что по телу растеклась приятная нега, а вино постепенно согрело и расслабило, избавив от дрожи. Она не смогла бы с точностью сказать, когда успокаивающие поглаживания перешли в смелые ласки. Одно настолько плавно перетекало в другое, что каждое его касание казалось естественным и таким необходимым. Руки Люциуса дарили неожиданное, но такое нужное сейчас тепло, и девушка с удивлением поняла, что собственное тело предаёт её, что оно с радостью отзывается на умелые мужские ласки, изгибается, словно моля о большем. Дыхание участилось, кожа будто горела от каждого прикосновения. Девушка поймала
Она оказалась права в своих догадках: Люциус при поцелуе действительно прикусывал верхнюю губу. Но когда он принялся посасывать нижнюю, девушка не удержалась от стона и приоткрыла рот. Люциус не замедлил завладеть им, окуная Минни в водоворот чувственных ласк. От того, что проделывал его язык, можно было сойти с ума, и пока она таяла, мужчина принялся за округлую грудь. Он уже видел её накануне, когда заставил Минни надеть лифчик: такую маленькую, аккуратную и необычайно аппетитную, и теперь, получив возможность безнаказанно ласкать, наслаждался этим в полной мере. Розовые ягодки сосков быстро твердели под уверенными пальцами, вызывая у девушки тихие вздохи.
Услышав их, Люциус разоблачился и прижался к ней, дав ощутить его готовность и твёрдость. Минни распахнула свои огромные глаза, когда его пальцы раздвинули ей ноги и опустились на влажные губки.
— Раскройся для меня, Минни!
И она подчинилась: ему, своему хозяину, своему телу и своему новому, неизведанному чувству. Это не было похоже на бесцеремонное вторжение пальцев Драко, Люциус был так нежен, что Минни всё шире раздвигала ноги, позволяя ему проникать глубже.
Её сорванное, учащённое дыхание лишило Люциуса остатков контроля. Он улёгся на неё, прижав всем телом.
— Расслабься, Минни!
Мужчина двинул бедрами и протолкнулся внутрь. Минни ахнула и задёргалась, пытаясь выползти из-под него.
— Пустите! Больно!
— Ш-ш-ш… потерпи… неужели у тебя ещё никого не было?
— Нет… Нет!
Люциус крепко сжал её плечи, удерживая на месте. Сама того не понимая, девушка ёрзала на члене, вызывая совершенно непередаваемые ощущения.
Собрав в кулак остатки самообладания, он прошептал:
— Теперь ты моя, малышка… mea est anima tua aternum*…
Минни почувствовала, как тёплая магия приятно обволакивает тело, позволяя расслабиться. Люциус рвано выдохнул и завладел её губами.
Дав ей возможность привыкнуть к незнакомым ощущениям, он принялся размеренно двигаться в ней. Она была такая горячая внутри, такая восхитительно тугая, что каждое движение отзывалось невероятным наслаждением, и мужчина не удержался от стона. Люциус взял её руку, нежно покусывая подушечки пальчиков. С каждым толчком колокольчики между грудей жалобно звякали, будто прощаясь с прежней хозяйкой.
Минни раскраснелась, прикрыла глаза и непроизвольно обняла Люциуса. С губ срывались тихие стоны, девушка перестала себя контролировать. Боль ещё чуть-чуть осталась, но новые удивительные ощущения перекрывали её. Сладость растекалась от места, где они с Люциусом соединялись, их тела словно пробовали друг друга и наслаждались чудесным вкусом.
— Посмотри на меня, малышка!
Она распахнула глаза и встретилась с его взглядом, полным дикой страсти. Минни закусила губу, обняла Люциуса и запустила пальцы в спутанные белые волосы. Её прикосновения побудили его ускориться, а когда девушка стала подаваться ему навстречу, мужчина почувствовал, что мир взрывается, распадаясь на сотни фрагментов, и со стоном излился.