Миньон, просто миньон...

Коростышевская Татьяна Георгиевна

де там в рыцари долины записываются? Я с удовольствие служила бы под таким справедливым командованием.

– А что мы делаем теперь? – от жара костра клонило в сон,

поэтому фраза получилась по–дамски капризной.

– Ждем, – Дидиан обернулась, кивнула во тьму и нам принесли два легких табурета, эдакие плетенки с ножками, которые в перевернутом состоянии вполне могли служить корзинами для стрел,или голов поверженных враговсупостатов. – Посланные лазутчики едва успели спуститься к реке. Им нужно некоторе время, чтоб добыть инфoрмацию,и ещё время, чтоб ее сюда доставить. Эх, Бастинда. Если

бы у меня было… Кстати,ты слышала, что Патрик лорд Уолес достиг успехов в сложной науке под названием оптика?

Я вспомнила окуляры Станисласа и кивнула. Вернуть голову в исходное положение получилось уже с трудом. Мне было тепло и спокойно. Леди ван Сол сидела рядышком, вытянув к костру ноги в остроносых башмачках. Я зевнула и прислонилась к ее плечу.

– Потому что, eсли он действительно оптик, его послал ко мне Спящий, - она, продолжая монолог, придержала ладонью мою голову.
– С месяц назад я беседовала c одним доманцем, который бахвалился мне учеными доманскими изысканиями в области оптики ратной. Представь себе – трубка, похожая на довольно широкий и полый внутри посох, в нее вогнано несколько полированных линз…

– Чтобы далеко смотреть?

– Чтобы далеко видеть…

– И так как госпожа моя пустоголовая готовится отойти ко сну, - напевно вступил Болтун, - пришло время удивительных историй. Дошло до меня, о прелестнейшая из графов…

Эта сказка оказалась очень грустной. В ней был уставший от власти человек и юная дева, ненадолго вернувшая ему вкус к жизни. А еще была любовь, запоздалая, полная пряного горькосладкого колдовства.

Он любовался, как ветер играл ее огненно-рыжими волосами, и гнал прочь мысли о том, что скорo предстоит сделать выбор между ее счастьем и счастьем целого королевства. И человек знал, что именно выберет. Он был уверен в своей правоте, но даже уверенность горчила. И юный паж говорил ему : тысячи жизней против одной, я так сожалею, мой лорд. Перед уходом человек взял с пажа самую нерушимую клятву, что юноша будет с нею всю ее земную жизнь, до самого порога. И паж поклялся страшной клятвой и отдал человеку свою искру…

Я открыла глаза. Светало. Дидиан рядом не было. Я сидела у догорающего костра в одиночестве, прислонившись боком к стопке лошадиных попон.

– Чем закончилась эта сказка? – спросила я Болтуна. – Дева полюбила пажа и они жили долго и счастливо? Или, напротив, бедняжка наложила на себя руки, чтоб поскорее уйти в чертоги

Спящего вслед за возлюбленным.

– Эта история ещё не закончена, дурочка.
– Ответил он напевно, а затем совершенно с другими интонациями велел.
–

Бегом за поворот, мне хочется лично посмотреть как леди

Дидиан орудует мечом.

– Там драка?

– Пока только засада. Лазутчики так и не вернулись, что немало встревожило нашу леди, поэтому она приказала ожидать нападения. от подножия сей же час поднимается наша спасательная доремаро-тиририйская экспедиция. И, если доверять моему нечеловеческому слуху, лошадей там больше, чем всадников.

Я побежала, подхватив подол, петушиные перья берета хлестали по лицу, нo руки были заняты юбками. И расстояние то всего-ничего, но запыхалась я преизрядно. Выскочив на середину пустынной дороги, я остановилась и, сложившись пополам, стала приводить в

порядок дыхание.

– Где все?

– Дювалийцы? Я же тебе сказал, они в засаде.

Взгляд искоса по сторонам ничего не дал. Ну, на то и засада, чтоб было незаметно.

– Миньоны?

– Приближаются. И я удивлен, что ты сама этого не слышишь.

– Это свои! – громко сказала я в небо и замахала руками. –

Дидиан! Это свои.

Стрела пригвоздила к земле подол юбки.

– Тебе предлагают заткнуться и скрыться, - любезно пояснил

Болтун.

– Чтоб дювалийские лучники без помех перестреляли моих друзей? Ты же сам слышал, что всадников меньше, чем лошадей! Значит, были потери. Ни Оливер, ни Станислас не ожидают нападения. Они возвращаются в замок! Они, моет быть, ранены.

Я с усилием освободила юбку, разорвав ее,и побежала вперед по дороге. Стрел я не боялась. Говорят, в долине Дювали обучают непревзойденных лучников, а леди-коннетабль, я очень на это надеялась, велела не убивать свою взбалмошную фрейлину.

– Какая ты дурочка, Бастинда!

Это не Болтун, сама леди Дидиан обращалась ко мне. Она выглянула из кустов и молниеносно набросила на мои плечи веревочную петлю.

– Ты понимаешь, что я не могу отсюда командовать стрелками. ни наверху и действуют по своему разумению.

– Там Виклунд и Доре! Ты устроила засаду на своих!

Кусты царапали е только платье, но и лицо, когда меня протаскивали сквозь них.

– У тебя видения?

Леди ван Сол освобождать меня от веревки не спешила, стянув ее к локтям, свободным концом обмотала мои запястья за спиной.

– Это для твоей же безопасности, чтоб ты не выбежала перед мишенью и не пострадала.

– Внизу на дороге бренчит мандолина, – сказал я уверенно, -

Станислас Шарль лорд Доре почти никогда не расстается с инструментом.

– Мне никто не сообщил, что лорды покинули замок,и никто не видел, чтоб они выезжали за ворота.

– Потому что ливер лорд Виклунд слишком осторожен для открытых маневров.

Она недоверчиво покачал головой. Мы сидели скрючившись в колючих придорожных кустах, леди Дидиан даже сорвала с ближайшей ветки глянцевитую черную ягоду и отправила ее в рот.

– Я узнала об этом от ван Харта, – ложь давалась непросто, –

он отправил двоих миньонов в спасательную экспедицию.

– Ты врешь, - спокойно проговорила леди ван Сол, вторую ягоду она сняла с ветки губами, просто вытянув шею.
– Вопервых, это видно невооруженным глазом,ты не большая мастерица во вранье. А во-вторых, если бы Гэб тебе что-то такое поведал вчера вечером, нам не пришлось бы ночевать с тобой у костра.

– Жаль, что ты выбрала быть девочкой, – решил Болтун, –

иначе мы могли бы побороться за руку и сердце этой мудрой женщины с твоим колдунишкой.

– Подводя итог нашей болтовни, - Дидиан придержала мой затылок и почти насильно засунула в рот горсть ягод, – могу тебе поклясться, что, если это наши миньоны, с их голов не упадет ни волоска.

И, почти успокоив меня этими словами, она забормотала:

– Хотя, если вдруг я решусь получить невинное удовольствие от падения волос тиририйского великана… разумеется, вместе с головой… потому что эта седая шерсть, которую по недоразумению…