Миньон, просто миньон…

Спящий, храни королеву!Нашу великодушную королеву, нашу благородную королеву!Дай ей ратных побед, счастья и славы и долгого царствования над нами!И пусть она защитит наши законы и наши жизни, а мы защитим ее!

Песне Ардеры, новому королевскому гимну, внимало

более трех сотен человек.

– А рифмы почему нет? – спросил у автора сего музыкального произведения Оливер лорд Виклунд.

– За древностию текста, – ответствовал другу Станислас Шарль Доре. – Рифму, знаешь ли, изобрели не так чтоб давно.

– То есть ты просто списал что-то из старинного фолианта и теперь собираешься принимать комплименты по этому поводу?

– Не списал, – горячо возразил менестрель, – а создал сложную стилизацию, долженствующую подчеркнуть монументальность ардерской истории. Наше величество, к слову, осталась довольна как мелодией, так и словами. И ей же, нашей дражайшей леди, принадлежит идея исполнить гимн впервые именно на празднике королевского университета.

Излей на нее свои дары и благослови всех нас!Да здравствует наша благородная королева!

Последний торжественный аккорд смолк, гулко ударив о своды залы.

– Ее величество дозволяет всем сесть, – возвестил церемониймейстер, поклонившись трону, стоящему на центральном возвышении в окружении более скромных кресел, в которые после дозволения начали устраиваться ректор, профессора и главные хабилисы университета.

Трон пустовал, Аврора отсутствовала, но политес есть политес.

– Ну, положим. – Виклунд опустился на свое место. – А почему же ты, друг мой величавый, не сочинил ничего столь же монументального, когда чествовали меня после битвы за Шарлемар?

– Я посвятил тебе песню!

– Эти скабрезные куплеты, которые в приличном обществе и исполнить зазорно?

– Ну, тебе-то лучше не петь в любом обществе и с любым репертуаром. Боюсь даже представить размеры того фахана, который топтался по твоим ушам, чтоб полностью лишить музыкального слуха… – Станислас приподнялся. – Он идет!

И друзья присоединились к аплодисментам, приветствуя нового профессора, которому, кроме звания, уже им полученного, пророчили руководство одной из университетских кафедр.

– Какой хорошенький! – Взволнованный женский писк был столь пронзителен, что перекрыл даже гром аплодисментов.

Патрик лорд Уолес из Ленстера обернулся на голос и улыбнулся. Он действительно был хорош, настолько, что даже серая роба университетского хабилиса смотрелась на нем великолепно, не забивая своим немарким цветом золото его волос и яркую зелень глаз, подчеркивая драгоценный блеск королевского адаманта в мочке уха.

Злые языки поговаривали, что своему стремительному взлету новый профессор обязан скорее внешности, чем уму.

Злые языки ошибались. Впрочем, как и в отношении прочих миньонов – золотой четверки, козырных валетов королевской колоды. Четверо красавцев-аристократов – Оливер Виклунд, Станислас Шарль Доре, Патрик Уолес и Гэбриел ван Харт – доказывали свои таланты не единожды, посрамив

врагов и хулителей. Воин, менестрель, ученый, политик, дополняющие друг друга и ревностно служащие своей даме – ее величеству Авроре. Последняя их совместная операция – возвращение под сень короны захваченного бунтовщиками пограничного графства Шарлемар – вызвала тревогу в сопредельной Домании и восторг в сердце каждого жителя Ардеры. Особую славу снискал Тиририйский Великан, как уже прозвали в народе Виклунда, в одиночку снесший наплечным тараном ворота замка. Славе этой поспособствовала как песнь, сочиненная Станисласом, об этом событии повествующая, так и особое строение тарана, разработанного Патриком. Ну а о многочасовых переговорах, договорах и альянсах, заключенных в процессе операции Гэбриелом лордом ван Хартом, песен никто не сложит, следовательно, о них будут знать лишь люди заинтересованные.

Ректор королевского университета произнес прочувственную речь и возложил на макушку лорда Уолеса профессорскую шапочку, хор исполнил еще один гимн, на этот раз студенческий, завершая официальную часть праздника. Профессура потянулась к выходу.

– Что там дальше? – Патрик пробрался к друзьям, лавируя в толпе и отвечая на поздравления знакомых. – Станислас, ты подготовил концерт?

– Я проиграл в карты ван Солу, так что сегодня он представит свой новый балет, – вздохнул лорд Доре и поправил оправу очков. – Песни ждут вас вечером за бокалом вина.

– Жаль, что ты не проиграл Дэни свою мандолину… – Оливер, дразнясь, тоже вздохнул и потер переносицу. – Вечер в тишине – это ли не мечта? Кстати, танцы я обожаю еще меньше песен, предлагаю сменить дислокацию и отпраздновать явление среди нас профессора в узком кругу. Гэб присоединится позже.

Они покинули залу уже под звуки балетной увертюры.

Ее величество Аврора ждала Мармадюка в его покоях у портрета лорда Этельбора.

– Добрейшего дня, моя леди! – Лорд-шут скинул дорожный плащ на руки ближайшей к нему фрейлины. – От кого мы сегодня скрываемся в моей берлоге?

– Сегодня, – королева потянулась, отбрасывая за спину распущенные волосы, – мы наказываем своим пренебрежением весь королевский университет в лице лорда-ректора.

– И нас не останавливает, что кто-то может подумать, что королева остыла к красавчику Уолесу настолько, что даже не поздравила его с назначением?

– Не останавливает. – Аврора зевнула, прикрыв рот ладошкой. – Чем больше народ будет думать о том, что их королева занята любовными играми, тем их королеве будет проще. Надо бы пообещать красавчику Уолесу какое-нибудь графство из освободившихся.

– Чтобы он занимался своим хозяйством в ущерб Ардере?

– Обещать – не значит дать.

Мармадюк обошел письменный стол и сел спиной к окну, вытянув ноги. Фрейлины, следуя знаку ее величества, покинули покои. Дверь мягко закрылась.

– Итак, – нарушил молчание шут.

– Итак? – эхом отозвалась Аврора.

Мармадюк посмотрел на нее с удивлением.

– А ведь сегодня годовщина, милый, – сказала королева. – Ровно два года назад мы потеряли Басти.

– Надо же, как бежит время, – натужно удивился Мармадюк. – Как удачно ты решила тогда снарядить на поиски всю свою козырную четверку. Пожалуй, именно эта экспедиция их сдружила.