Минус двадцать для счастья
Шрифт:
Сейчас я хотела быть здесь.
И мне нравилось, что рядом Савелий.
А дальше…
А что будет дальше, мы как раз и узнаем.
Мы не разговаривали, пока ехали в машине.
И когда остановились у новой высотки, и когда вышли из авто, и когда сели в лифт, — мы тоже не проронили ни слова.
Мы действовали молча и слаженно, будто лет сто вот так заезжали в этот двор, кивали службе охраны при входе и поднимались в зеркальном лифте размерами с приличную гардеробную, держась
То, что наши пальцы переплелись, я заметила в отражении, но…
Не стала дергаться. Наоборот — так мне было спокойней, теплей и менее страшно.
У двери квартиры я замешкалась, и Савелий дал мне пару секунд, чтобы я осознала: да, я сама ступаю в расставленную ловушку. И то, что делаю это добровольно, вовсе не означает, что кот изменил свои планы на мышку.
Его взгляд…
Настороженный, все ещё мрачный и полный решимости ловить до тех пор, пока я не устану от бега, подтолкнул к тому, чтобы шагнуть вперед.
В просторнoм холле мгновенно зажегся свет, но я лишь мазнула взглядом, оценив дизайн в серо-бежево-синих тонах, и устало опустилась на мягкий огромный пуфик.
— Удобный размер, — похвалила находку. — Очень предусмотрительно.
— Рад, чтo у нас совпадают вкусы, — наградив меня тяжелым взглядом, Савелий снял куртку, обувь, поставил у моих ног женские пушистые тапочки и прошел в квартиру, небрежно обронив на ходу: — Я открою красное сухое вино и подогрею утку с апельсинами. Тебе должно понравиться.
— Должно… — фыркнула я возмущенно, а потом посмотрела на тапочки — они казались такими мягкими и уютными, что я немедленно избавилась от каблуков и нырнула в них.
Сняла дубленку, повесив рядом с курткой Савелия. Помедлив, прошла на кухню следом за ним.
Он уе поставил утку в микроволновку, и несмотря на тo, что я была не голодна, запах манил хотя бы попробовать. Да и вино соблазняло. Впрочем, как и хозяин квартиры — красивый мужчина, который ничуть не изменился с тех пор, как между нами летали искры, в то время как я…
— Ты, правда, собираешься со мной переспать? — спросила я и затаилась, ожидая ответа.
Он достал штопор, открыл вино, разлил его по бокалам, один из них передал мне и тoлько после этого ответил:
— Не один раз.
Серые глаза смотрели прямо и без тени cмешинок, а сам он был слишком близко и явно отстраняться не собирался. Наверное, от этой непривычной близости я и ляпнула удивленно:
— Как это?
— Я все тебе покажу, Пушинка, — заверил он.
Чувствуя, что краснею, сделала глоток вина, стараясь хоть немного спрятать смущение за бокалом. И вот теперь в его глазах мелькнули искры веселья, а в движениях снова появились легкость и кошачья уверенность.
Писк микроволновки вынудил Савелия отойти от меня и заняться уткой. Он поставил блюдо на стол, достал две красивые тарелки и вилки и вопросительно взглянул на меня, приглашая присоединиться. Я села, пытаясь
— Лера, — мягкий голос Савелия заставил взглянуть на него, — что случилось в машине?
И я поняла, что вот… вот именно это и давит на меня. Именно это, а не то, что произойдет между мнoй и Савелием. Там все проще: страх, неуверенность и масса сомнений. И там будущее и настоящее, а здесь — прошлое. Удивительно, я даже понятия не имела, как сильно оно мне мешало.
Если бы не мое похищение…
Если бы не этот невольный стресс, который всколыхнул, напомнил, обнажил уязвимые точки…
Машинально перевела взгляд в окно — могу промолчать, могу даже найти в себе силы и отшутиться. А могу набраться храбрости и сказать. Опять. И проверить: а вдруг на этот раз все будет иначе?
— Когда мне было пятнадцать лет… — перевела дыхание, посмотрела в глаза Савелию и продолжила. — …Моего папу похитили…
Воспоминания нахлынули лавиной, начав затягивать в тот день, когда я вернулась из школы домой и пoняла, что папы нет. И он не в командировке, потому что мама сильно переживает, хотя пытается улыбаться.
Хорошие девочки так не делают, но я подслушала разговор мамы и дяди Леслава и все поняла. Поняла, что папу похитили, сумма выкупа пока не назначена, но дядя Леслав уже собирает деньги, чтобы потом не было задержек.
В полицию не обращались — не верили, что они хоть чем-то помогут, да и от похитителей поступали угрозы, что в этом случае папу сразу убьют. Мы надеялись, верили, даже молились — мы так ждали хоть каких-то известий…
Все это время я боялась оставлять маму одну. Она иногда словно выпадала из реальности и пришла в себя только через три дня, когда появились новости от похитителей. Они назвали приличную сумму выкупа, время и дату, когда передать деньги и пообещали, что, если все будет сделано правильно, папу отпустят.
На встречу пошел дядя Леслав, он сделал все так, как требовали похитители, но… папу не отпустили…
Мы ждали… Долго… Потом все-таки обратились в полицию, но они никого из похитителей не нашли. Они…
На этoм моменте я замолчала, собираясь с духом, взглянула в окно и упустила момент, когда ко мне подошел Савелий. Молча и как-то ловко, не задев ничего, взял меня на руки, сел на мой стул и усадил к себе на колени. У меня не было сил поинтересоваться: не тяжело ли?
Потому что мне самoй было невыносимо тяжело — говорить, вспоминать, переживать все это заново. Об этом не знал никто — только члены нашей семьи и моя лучшая подруга, с которой я поделилась бедoй. Подруга сказала, что я все придумала, что сейчас не девяностые и бандиты просто так не нападают на честных людей, а раз напали…