Минзаг "Марти". Дилогия
Шрифт:
– Тогда справлюсь. Недели две прошу. Дело сложное.
– Принято, я тоже помогу, советом, да и все присутствующие, я думаю тоже! Да и всех присутсвующих попрошу продумать идеи для брошюры и передать в Политбюро письменно. Так, товарищи?
– Сделаем, Николай Иосифович!
– дружно откликнулись товарищи.
18-го января испанцы попытались устроить Республике новую пакость. На перегоне Тринидад - Гренада на выполнявший регулярный рейс корвет Адмирал Ушаков напала очередная испанская эскадра.
На рассвете новейший корвет Адмирал Ушаков отошел от причала у форта на
Первый месяц служба была интересной. Команда осваивала корабль. Осваивала машины и приборы, училась ходить под парусами под разными ветрами. Косое парусное вооружение позволяло ходить не только с попутными ветрами, но и круто к ветру.
Второй месяц команда с интересом высаживалась во всех портах на всех островах, гуляла, знакомилась с местными камчатцами и с еще большим интересом знакомилась с местными туземными вдовушками. Нравы у туземок были простыми. Тем более, что вдов на всех островах было много. Дам можно и нужно было утешить.
На Тобаго вдов было просто очень много. Прибытия рейсовых кораблей они ждали с нгетерпением. Все моряки, кто был отпущен на берег, вернулись на корабль заласканными местным населением и совершенно удовлетворенными.
Несмотря на все удовольствия, на третий месяц служба стала отдавать рутиной. В то время, как весь флот очищал от карибов острова архипелага, новейшие корветы Ушаков и Нахимов выполняли роль каботажных грузовых калош. Это было тем более обидно, что корветы были на данный момент самыми быстрыми и самыми мощными кораблями эскадры. При попутном ветре Ушаков выдавал ход до 20 узлов. Корабль имел две пушки, два пулемета и миномет. Лишь флагман Марти был сильнее, но он был выведен в резерв.
Сейчас корабль шел под парусами, делая семь узлов, легко разрезая попутную волну. Четырехсот тонный корвет слегка покачивался с борта на борт и с кормы на нос. Светило полуденное солнце, кучевые облачка смягчали жару.
Командир корабля лейтенант Лукошкин стоял на мостике в тени паруса. Была его вахта. За полтора года в новом мире он сделал крутую карьеру. На Марти Лукошкин служил всего лишь старшиной - сигнальщиком БЧ-1. До Ушакова Лукошкин полгода успешно командовал каравеллой Свердлов, и был произведен в младшие лейтенанты. При назначении на Ушакова ему дали лейтенанта. Мамлею командовать корветом было не по чину.
Теперь краснофлотец Лукошкин стал уважаемым человеком, командиром крупного корабля, легатом Республики. Дома в Ленинграде его с нетерпением ждали четыре жены и пятеро детей. Трое своих и двое приемных. Жаль только, дома он проводил всего одну ночь в неделю. Лукошкин был серьезен внешне, но душа его пела.
К службе новоиспеченный лейтенант подходил ревностно, с подчиненными держался строго, без панибратства. График движения корабля не был напряженным, поэтому на каждом переходе командир устраивал учения не занятым на вахте краснофлотцам. Учения парусные, маневрирование, борьба
К слову сказать, управлять корветом было гораздо проще, чем каравеллой. Проще парусное вооружение, значительно лучше остойчивость, управляемость и маневренность.
На мостике, кроме командира, присутствовали штурман мамлей Круглов, старпом Фернандес, испанец, принятый в подданство после сражения с испанской армадой, рулевой и сигнальщик - туземцы. Командиры неспешно обсуждали ход операции 'Малые Антилы' и прикидывали, когда она завершится. По мнению Лукошкина, после окончания операции на регулярную линию вернут каравеллы, а Ушаков, наконец, получит боевую задачу.
Зазвонил телефон. Лукошкин взял трубку. Сигнальщик с марса доложил, что наблюдает на горизонте корабли слева по борту. Кораблей республики здесь быть не должно. Следовательно, это либо немцы, либо испанцы. В первом случае их следовало опознать, поприветствовать и запросить о цели появления в водах республики. Во втором - утопить или захватить.
Лукошкин приказал объявить боевую тревогу и разводить пары. Зазвенела рында, застучали по трапам ботинки занимающих боевые посты моряков. Затем, запросив марсового о курсе наблюдаемых кораблей, скомандовал 'три румба лево на борт'. Пять неопознанных кораблей шли кильватерной колонной параллельным курсом. Старпом выдал команды палубным матросам, рулевой крутанул штурвал. Заскрипели канаты перекладываемых парусов, корвет легко повернул и двинулся наперерез курсу возможного противника.
В этот момент марсовый снова позвонил и доложил, что наблюдает пять кораблей справа по борту. Те тоже шли параллельным курсом кильватерной колонной. Стало понятно, что это точно не немцы. Им в таком количестве в здешних водах просто не откуда было взяться. Лукошкин позвонил в радиорубку и продиктовал донесение в ГКП. Теперь оставалось только ждать. До левой колонны было около восьми миль.
Через полчаса марсовый доложил, что левая колонна тоже движется на пересечку их курсу. До нее оставалось примерно пять миль. Правая колонна, однако, не исчезла из вида, как можно было ожидать, а продолжает наблюдаться на горизонте. Из этого Лукошкин сделал вывод, что правая колонна тоже идет на сближение, поскольку расстояние до нее не увеличивается. Радист продиктовал приказ ГКП: сблизиться с левой колонной, не входя в зону поражения артиллерии парусников, и опознать корабли. Стармех доложил, что котлы разогреты, и получил приказ дать средний ход.
Застучали паровые машины, за кормой вздулись буруны, корабль резко ускорился. Теперь он давал узлов двенадцать. Сблизившись с колонной на милю, Ушаков поравнялся с головным кораблем противника. Рассмотрев в подзорную трубу вражеские корабли, а испанские флаги на них были видны вполне отчетливо, Лукошкин распознал две малых двадцати пушечных каравеллы и три еще меньших шхуны, каждая на 6 - 10 пушек. Испанцы шли под всеми парусами. Чтобы не обгонять противника, командир приказал снизить ход машин до малого. Правая колонна по-прежнему маячила на горизонте.