Минзаг "Марти". Дилогия
Шрифт:
После обмена приветствиями ван Зут обозначил стоимость своих услуг в размере двух талеров для входа на внешний рейд, трех талеров для входа на внутренний рейд и четырех талеров для постановки судна к причалу. Немецкий язык лоцмана был весьма корявым, но вполне понятным. Лоцманам заплатили за проводку кораблей на внешний рейд. Становиться к причалу Коновалов не собирался, а в сравнительно небольшом замкнутом заливе Эйселмер волнения можно было не опасаться даже при самом сильном ветре. В то же время, при возникновении каких либо непредвиденных обстоятельств, с внешнего рейда всегда можно было уйти в
Расположение порта в обширном заливе и послужило решающим фактором при выборе Амстердама в качестве цели экспедиции. По информации от пленных испанских капитанов, Антверпен был намного более крупным городом, но, порт Антверпена располагался на реке, на существенном удалении от моря, что делало проблематичным отступление в случае экстренных обстоятельств. По этой же причине отпал другой крупнейший порт - Гамбург.
Поставив корабли на якоря, рассчитались с лоцманами, заплатив им по два эскудо и два реала, что было заметно больше, чем требуемые два талера. Луи ван Зут пообещал вызвать таможенников.
Через три часа к Марксу подошел баркас таможенной стражи. Офицер таможни, коренастый красномордый конопатый детина представился Кеннетом Галом. Долго и внимательно изучал судовые документы. Затем прошелся по палубе, поинтересовался, почему отсутствует бизань-мачта. Ему объяснили, что мачту потеряли во время шторма, застигшего корабли в Северном море. Показали части сломанной мачты, накрытые парусиной.
– А что это за порт такой - Ленинград?
– поинтересовался ван Гал.
– Это новый порт в Белом море в устье Северной Двины. Построен, только что, по приказу Великого князя Московского Ивана-IV для торговли с Европой. Через Балтийское море ходить нам сложно. Там слишком много пиратов. Да и пошлины в датских проливах дерут просто грабительские.
– О, да, да! Это так, - оживился офицер.
Таможенник поинтересовался, почему корабль не входит в порт. Козьма Прутков через переводчика пояснил, что стоянка в порту стоит дорого, а они ничего продавать не собираются. Наоборот, собираются только покупать. Все закупленные товары будут накапливать в портовых складах, и только когда накопится полный груз, предъявят товары таможне, затем корабль подойдет к причалу и быстро все загрузит.
– Думаете, аренда складов обойдется вам дешевле, чем стоянка кораблей у причалов?
– осведомился офицер.
– Считаю, что так. Поскольку товаров нужно закупать много, и разных. Это займет много времени. Поэтому стоянка у причала обойдется дороже.
– А почему же ничего продавать не будете?
– У нас был груз пушнины из Ленинграда, его мы полностью продали в Ла-Корунье. Цены на пушнину там самые высокие.
– Это да! Испания просто лопается от американского серебра и золота, потому цены на товары там самые высокие в Европе, - важно кивнул таможенник.
– Тем не менее, покажите, что у вас в трюмах!
Все последовали к люку и спустились в носовой трюм. Почти весь объем трюма занимали баки с топливом. Таможенник удивился, увидев огромные металлические баки.
– Что это?
– с изумлением вопросил он.
– В этих железных баках осветительное масло. Вы же знаете, у нас на Севере - ночь длится полгода. Нужно очень много масла. Специально сделали
– О да! Я об этом слышал. И как вы там живете в такой темноте и холоде?
– посочувствовал русским купцам таможенник.
– Привыкли уже! Зато, там у нас пушного зверя много. Теперь будем часто в Европу с пушниной приходить.
Ван Гал объяснением удовлетворился. Заглянули в совершенно пустой средний трюм, прошли по нему и остановились перед оббитой железом дверью в кормовой трюм.
– А там что?
– осведомился таможенник.
– А тут у нас крюйт-камера, - ответил де Бардакс.
– Такая большая?
– удивился таможенник,- у вас же пушек совсем немного.
– У Московского князя большая потребность в порохе. Крымские татары каждый год нападают. Везем порох под заказ самого князя. Поэтому такую большую крюйт-камеру сделали. Но лучше туда не заходить. Все-таки порох - штука опасная. С этими словами дон Планель вложил в руку таможеннику плотненький кошель с серебром.
– Это да! С порохом шутки плохи! Ну, ведь вы его здесь продавать не будете, так что и смотреть его не обязательно. Повеселевший Кеннет Гал опустил кошель в наплечную сумку. Поднялись из трюма на палубу.
На борту Энгельса вся процедура повторилась полностью, вплоть до кошеля с серебром. Офицер таможни милостиво попрощался с арендатором и капитаном корабля, и отбыл, пообещав прислать портового чиновника.
Следующим приплыл портовый чиновник Дейли Вермеер. Огласил портовые сборы: четверть талера в день за стоянку на внешнем рейде, пол талера - за стоянку на внутреннем рейде и от двух до пяти талеров - за места у причалов. Его разочаровали, оплатив за две недели вперед стоянку на внешнем рейде. Зато, Козьма Минин обрадовал Вермеера, сообщив, что собирается арендовать места в портовых складах под весь закупленный товар. А товаров закупать будем много.
– А что именно будете покупать?
– Поинтересовался чиновник.
– Да много всего! Посуду стеклянную, стекло оконное, зеркала, часы, ювелирные изделия, ткани, аркебузы и прочее. И все большими партиями. Может, порекомендуете нам купцов с хорошим товаром?
– с этими словами Прутков - Ягудин вложил в руку чиновнику пухлый кошель.
– Отчего же не порекомендовать?
– обрадовался чиновник. Если предполагаете закупать товар крупными партиями, обращайтесь сразу к главам соответствующих купеческих гильдий и ремесленных цехов! А список глав гильдий и цехов с адресами я для вас сделаю. Зайдите за ним завтра утром ко мне в контору.
– Весьма Вам благодарен, господин Вермеер, - расшаркался Ягудин, - обязательно завтра зайду.
Полностью удовлетворенный чиновник отбыл восвояси.
– Ну вот, а некоторые опасались! Недаром еще древние говорили: 'Осел, груженый золотом, отворяет ворота любой крепости.' - Резюмировал визиты голландских служащих дон Планель.
– Не подмажешь, не поедешь, - согласился с ним Коновалов, - и распорядился поставить сорокапятки и нижние колена дымовых труб и вентиляторов на место. Трехметровые обрезки труб не слишком бросались в глаза, в то же время, позволяли кораблям при необходимости дать ход в две трети полного.