Минзаг "Марти"

Старицын Виктор Карлович

Документальную подготовку легенды признали удовлетворительной. "Купцами" Совнарком назначил торгпредов Ягудина и Потькалова. Начальником экспедиции утвердили зам командира БЧ-2 старлея Коровалова.

Единственным минусом легенды было то, что Ленинграда — Архангельска в устье Северной Двины еще не существовало, на его месте стояло только рыбацкое село. Но, в Европе об этом, конечно же, не знали. Новые города в Вест-Индии возникали постоянно, так почему бы и не возникнуть новому городу в Белом море. А основание Архангельска Совнарком надеялся значительно ускорить, поскольку через него будет наиболее удобно торговать с Московским княжеством.

Договора найма ремесленников составили хитро. В качестве адреса нанимателей

упоминалось лишь название города. Нанимателями были прописаны купцы. Чтобы предупредить неудобные вопросы со стороны нанимаемых, в договоре им развесили сочнейшие морковки. Во-первых, выплата авансом зарплаты за год вперед, с возможность траты двух её третей на берегу. За счет этого нанимаемые могли рассчитаться с кредитами, у кого они были, или положить круглую сумму в банк. Зильберман предполагал, что многие ремесленники будут отягощены долгами, поэтому возможность рассчитаться будет для них крайне привлекательной. Поощрялся наем ремесленников с семьями, на перевозку семей выплачивались солидные подъемные. Во-вторых, по контракту ремесленники должны были отработать в Ленинграде три года, затем они могли или продолжать работать прежним порядком, или получали возможность выкупить оборудование и работать частным образом. Зильберман заявил, что нынешние ремесленники быть постоянно наемными работниками не захотят. Такая у них психология. Им нужно дать перспективу выхода в хозяева. Без этого они не наймутся.

Мещерский возразил, что это будет уже не социализм, а НЭП. Если позволить заводить собственное дело ремесленникам, то почему не позволять того же нашим гражданам?

— Так в чем же дело? Все в наших руках. Нужно для дела ввести НЭП — введем! Разрешим частное предпринимательство в производстве ширпотреба, в сфере услуг и в торговле. Предложим Политбюро рассмотреть этот вопрос. Верховный Суд разработает поправки в законодательство, а Совет утвердит. И все дела! — Ответил нарком индел.

Наркомы промышленности и торговли поддержали предложение наркома индел. Нарком Лифшиц заявил, что это будет откат от социализма назад, что недопустимо для коммунистов. Болотников на это возразил, что таковы непреодолимые обстоятельства жизни. Бороться с ними — все равно, что плевать против ветра. Мещерский поставил вопрос на согласование. Приняли большинством голосов, против были Лифшиц и Железнов, Ягодин воздержался. Зильберману поручили убедить Круминьша.

Затем наркомы промышленности, науки и здравоохранения поочередно зачитали списки необходимых им товаров и специалистов, попутно мотивируя их необходимость. Списки утвердили в качестве директив для экспедиции, разделив на две группы: обязательные к исполнению и желательные.

Наркомторг Игнатьев засомневался, удастся ли пройти таможенный и пограничный контроль в порту. Трубы, машины и топливные танки на теперешних кораблях отсутствуют. Да и пушка имеет совершенно несовременный вид.

Ему ответил Болотников:

— Трубы сделали съемными. Перед входом в порт их демонтируют и уложат на палубе. Будут "запасными мачтами". Насчет танков скажем, что в них груз — масло для осветительных ламп. Можем даже керосинчику оттуда нацедить, залить в лампу и зажечь. В Ленинграде — Архангельске, ведь полгода — ночь. Нужно освещаться. В баках масла в трюме больше вмещается, чем в бочках. Новая тара. А машинный отсек замаскируем под обширную крюйт-камеру. Скажем, купили порох для продаже в Ленинграде. Вряд ли таможня туда сильно захочет влезть.

Жердев пояснил, что по дюжине "родных" пушек на галеонах останется, для маскировки. А сорокапятки перед входом в порт с тумб снимут и уложат в трюм, как груз. В порт войдут, и снова поставят, прикрыв брезентом.

Резюмировал Зильберман:

— Кошелек с золотом откроет любые двери. Замажем золотишком глаза и таможне, и пограничникам, и городским властям. Если кто скажет, что здешних чиновников

невозможно подкупить, я помру со смеху. Я с несколькими испанскими суперкарго по этому поводу проконсультировался. Все берут, только давай. Главное, чтобы кошелек не был маленьким, а эскудо в нем были большими. А с этим у нас проблем нет.

Ягодин выразил сомнение, хватит ли двух сорокапяток для самообороны галеонов в море и в порту. Предсовнаркома пояснил, что в эскадренный бой они ввязываться не будут, а сбить мачты преследователям смогут запросто. Или вообще утопить нескольких особо настырных преследователей, поразив бронебойным снарядом крюйт-камеры. Для самообороны в порту предложил на каждый галеон выдать ручной пулемет и по пять штук автоматических винтовок из Сталинграда. На случай отражения абордажа экипажи галеонов получат запас ручных гранат. Взамен пулеметов и винтовок в Сталинград будут поставлены два только что испытанных орудия. Кроме того, два следующих орудия первого типа, изготовляемых на заводе, также пойдут в Сталинград. На этом заседание закрыли.

Ягодин доложил Генсеку о желании Мещерского ввести НЭП. Круминьш заметил, что введение НЭПа потребуется не раньше, чем через три года, а до того еще дожить надо. Но, листочек с записью об этом лег в дело Хозфракции. Туда же лег листок о вредительском разоружении Авроры и Кирова, а также о вредительском ослаблении обороны Сталиграда путем изъятия из крепости двух пулеметов и десяти винтовок. Там же были подшиты листочки о введении без санкции Политбюро шестидесятичасовой рабочей недели и злостном нарушении социалистической законности, выразившемся в отмене оплаты за выполненную работу, в случае невыполнения работником нормы. Были и другие листочки. Мещерский в выражениях в адрес коммунистов, отлынивающих от работ под предлогом выполнения партийных поручений Политбюро, совершенно не стеснялся. Сексоты Замилацкого об этом регулярно постукивали.

Узнав от Ягодина, что капитан-командор Планель де Бардакс подал заявку на включение в состав экипажей в качестве штурмана, Мещерский заинтересовался и вызвал его к себе на беседу. В качестве искреннего союзника, капитан-командор был бы весьма полезен мартийцам. Если же он задумал диверсию, мог принести большой вред. Ягодин характеризовал капитан-командора положительно. Чтобы произвести на испанца максимальное впечатление, вызвал его не в штаб, а в свою каюту на Марти.

Ожидая де Бардакса, осмотрел каюту, перевернул висевшую на стене карту Антильских островов и лежавшую на столе карту Крыма. Еще раз прочитал краткую "Историю республики Кмчатка" на десяти машинописных страницах, разработанную библиотекарем Сенечкиным, предназначенную для внешнего распространения, несколько дней назад утвержденную Круминьшем, По одному отпечатанному экземпляру Истории выдали капитанам парусников и начальникам цехов, всем, кто контактировал с испанцами. Рядовым краснофлотцам и членам экспедиции эту историю зачитали на политинформациях. Испанцам и индейцам разрешили рассказывать только ее. Распространять среди них сведения из реальной истории, равно как и любые сведения технического характера, Совет категорически запретил, объявив их особо секретными. Весь состав экспедиции был ознакомлен с этим постановлением Совета под роспись.

Боец — конвойник ввел испанца в кабинет. Как ни странно, Мещерский в летнем мундире каперанга и испанец в протертом до дыр камзоле оказались чем-то похожи. Оба высокие, сухощавые, подтянутые, оба загорелые. Только один сероглазый светлый шатен, другой жгучий кареглазый брюнет. Один с прямым носом и тонкими губами, другой с солидным "румпелем", нависшим над чувственным ртом. Вероятно, среди предков де Бардакса затесались арабы.

Ввиду важности беседы, Мещерский вызвал для перевода краснофлотца Подригина, одного из двух лучших знатоков испанского языка в республике. Важно было передать все нюансы разговора.