Мио, мой Мио! Художник А. Джаникян
Шрифт:
– Какой вкусный хлеб, что это за сорт? – спросил я у Нонно.
– Вряд ли какой-нибудь особенный сорт, – ответил он. – Просто хлеб, утоляющий голод, только и всего.
Мирамис тоже решила отведать хлебушка. Она просунула голову в открытое окошко и тихонько заржала. Нам стало смешно. А бабушка потрепала её по мордашке и тоже угостила кусочком хлеба.
Потом мне захотелось пить.
– Мне бы попить, – обратился я к Нонно.
– Пошли со мной, – сказал он и повёл нас к роднику, что пробивался в саду возле дома.
Нонно набрал чистой родниковой
– Какая вкусная вода! Что это за родник, Нонно?
– Да не знаю, – сказал он. – Обыкновенный родник, чья вода утоляет жажду.
Мирамис тоже захотела пить. Мы и её напоили. И овец, и ягняток тоже. Но вот настало время гнать Нонно овец обратно на пастбище за холмами. Он попросил бабушку достать его плащ, в который можно будет завернуться, когда он будет ночевать на лугу рядом со своими овечками. Она вынула из шкафа коричневый плащ и протянула его внуку. Я подумал: «Вот счастливчик, может спать на лугу под открытым небом. А вот мне не доводилось такого ни разу в жизни». Бенка, бывало, со своими папой и мамой выезжали за город на велосипедах. Там они разбивали лагерь на уютной лесной поляне и ночевали в спальных мешках. Бенка говорил, что нет ничего лучше этого. Что ж, я в этом и не сомневался.
– Хорошо тебе, можешь спать всю ночь на свежем воздухе, – позавидовал я Нонно.
– Так и ты смог бы, – отозвался он. – Давай вместе со мной!
– Нет, – возразил я. – Мой отец-король будет тревожиться, если я к ночи не вернусь домой.
– Хотите, я пошлю весточку его величеству королю? – спросила бабушка.
– И моему папе тоже, – попросил Юм-Юм.
– И садовнику тоже пошлю, – согласилась бабушка.
Мы с Юм-Юмом так обрадовались, что запрыгали-заскакали не хуже ягнят. Но бабушка Нонно озабоченно поглядела на наши короткие одежонки и сказала:
– Вы озябнете, когда выпадет вечерняя роса. – На её доброе лицо набежало облачко грусти, и она добавила почти шёпотом: – У меня есть ещё два маленьких плаща.
Она направилась к старинному сундуку, что помещался в углу избушки, и достала из него два плаща, один – красный, а другой – голубой.
– Это плащи моих братьев, – произнёс Нонно с печалью в голосе.
– А где же твои братья? – поинтересовался я.
– Рыцарь Като… – прошептал Нонно. – Жестокий и беспощадный рыцарь Като похитил их…
Не успел он проговорить это, как за окном Мирамис заржала так, точно её больно ударили кнутом. И все ягнята в страхе прижались к овцам, а те задрожали и заблеяли, точно настал их последний час. Бабушка Нонно протянула мне красный плащ, а Юм-Юму – голубой. А Нонно она дала буханку хлеба, который утоляет голод, и кувшин с водой, утоляющей жажду. И мы отправились обратно той же дорогой, что и пришли. Меня очень огорчила весть о братьях Нонно, и всё же как мне было не порадоваться, что я проведу ночь под открытым небом?
Когда мы добрались до ивы, той, что склонилась над ручьём, Нонно сказал, что здесь мы разобьём лагерь, где и проведём ночь. Мы
В темноте нам были видны огни костров, которые разожгли другие пастухи, до нас доносились старинные мелодии, которые они наигрывали на своих дудочках. И мне иногда казалось, что эти мелодии звучат для меня.
На небе мерцали звёзды, такие яркие и крупные, каких мне видеть раньше никогда не приходилось. Я лежал на спине и глядел на них, всё глядел и глядел в небо. Я вспомнил слова Нонно о том, что и травам, и цветам, и деревьям нравится слушать, как мы играем на своих дудочках. Но для звёзд мы ещё никогда не играли. «А понравится ли звёздам наша музыка, если мы станем играть для них?» – подумал я. Я спросил об этом у Нонно, и он сказал, что, наверно, понравится, и тогда мы опять сели у костра, достали свои дудочки и стали играть. Мы играли для звёзд.
Колодец, который рассказывает сказки
Я ещё никогда не бывал в землях по ту сторону моря и за горами. Однажды, когда мы гуляли с моим отцом-королём в саду, где цветут розы, я спросил его:
– А можно мне перебраться на ту сторону по мосту Утренней Зари?
Мой отец-король остановился и сжал мою голову ладонями. Он посмотрел на меня очень ласково и одновременно очень серьёзно.
– Мио, мой Мио, – ответил он, – в моём королевстве ты можешь идти куда захочешь. Можешь гулять на Острове Зелёных Лугов или отправиться в те края, что лежат там, за морем и за горами. Словом, куда только пожелаешь. Хоть на запад, хоть на восток, хоть на север, хоть на юг, насколько хватит сил у Мирамис. Только об одном не забывай. Всегда помни, что есть Страна Тридесятая.
– А кто живёт в той стране? – спросил я.
– Рыцарь Като, – сказал мой отец-король. И лицо его потемнело. – Жестокий и беспощадный рыцарь Като.
Стоило ему произнести это имя, как точно что-то злое и опасное пронеслось над садом. Белые птицы укрылись в своих гнёздах. Птица Печаль что-то громко прокричала и захлопала своими большими чёрными крыльями. И тут же множество роз увяло.
– Мио, мой Мио, – проговорил мой отец-король. – Ты самое дорогое, что есть у меня, и моё сердце сжимается, когда я думаю о рыцаре Като.
Серебристые тополя зашумели, точно на них налетел злобный вихрь. С них стали облетать листья, и мне на мгновение показалось, что я слышу, как кто-то плачет.